Фильм «Парфюмер. История одного убийцы» — экранизация всемирно известного романа писателя Патрика Зюскинда, которого нередко называют «немецким Сэлинджером» за отшельнический образ жизни.
Книга и фильм
Вышедший в 1985 году роман Зюскинда имел бурный успех, сразу же став бестселлером. Вскоре после появления книги, к ней стали проявлять интерес режиссеры с мировым именем, включая Милоша Формана, Мартина Скорсезе, Тима Бёртона, Стэнли Кубрика. Последний, впрочем, снял свое предложение, посчитав творение некинематографичным.
Лишь в 2001 году Зюскинд решился передать права на экранизацию фильма, при этом сумма сделки составила 10 миллионов евро. Съемку киноленты продюсер доверил режиссеру Тому Тыкверу. На выбор повлияло как немецкое происхождение кинематографиста, так и его любовь к Франции (Патрик Зюскинд, несколько лет проживший в Париже, считает себя франкофилом).
Режиссер бережно отнесся к роману: в фильме сохранены основные герои и эпизоды произведения. Изменены лишь некоторые детали, кроме того, ради динамичности сюжета выпущен период, который главный герой проводит в горах и в качестве гостя маркиза.
При этом Тому Тыкверу удалось донести до зрителей самое важное – особую атмосферу книги, насыщенную ароматами Франции XVII века, а также многоплановость произведения.
Начало фильма
В первых кадрах фильма мы видим судей, зачитывающих приговор черноглазому юноше. Согласно вердикту, подмастерье парфюмера Жан-Батист Гренуй приговорен судом к мучительной казни. Собравшаяся на площади толпа ликует, выражая полное одобрение столь суровому наказанию.
В чем же провинился молодой человек? Перед нашими глазами начинает последовательно развертываться картины его жизни, несущие важное смысловое значение.
Рождение и детство
Как сообщает голос за кадром, младенец, которому было суждено стать величайшим гением в парфюмерном мире, появился на свет в Париже XVII века. Его мать – торговка с рыбного рынка – бросила новорожденного среди отбросов.
Возможно, именно их запах заставил малыша кричать, что спасло ему жизнь – плач был услышан полицейским, подобравшим ребенка. Однако крик стал и причиной гибели матери младенца, которую казнили по подозрению в детоубийстве.
Маленький Жан-Батист Гренуй попадает в приют, где он начинает познавать мир. Именно тогда и выяснилась необычность мальчика, который отказывался от слов и визуальных впечатлений, однако тонко чувствовал оттенки ароматов.
Девушка со сливами
В возрасте 13 лет мальчик становится подмастерьем в дубильной лавке, по-прежнему ощущая над собой власть запахов, ради постижения которых он совершает долгие прогулки по Парижу. Во время одной из них он встречает прекрасную рыжеволосую девушку, несущую корзинку с желтыми сливами.
Привлеченный не столько ее красотой, сколько пленительным запахом подросток не может оторваться от нее. В исступлении он убивает красавицу, стремясь сохранить для себя аромат ее кожи. Однако сделать это ему не удалось, и Гренуй чувствует себя опустошенным и беспомощным.
По словам режиссера, именно этот эпизод стал для него ключевым в романе. Ведь уловив прекрасный аромат девушки, гениальный парфюмер поставил себе сверхзадачу – воссоздать его.
Ученичество у Бальдини
Стремясь познать искусство создания духов Жан-Батист, поступает в ученики к итальянскому парфюмеру Бальдини. Отношения между хозяином и слугой напоминают историю Моцарта и Сальери. Старый итальянец создает ароматы, раскладывая их на составляющие и точно рассчитывая унции и граны, тогда как Гренуй опирается на интуицию, которая никогда его не обманывает. Сцены ученичества чрезвычайно важны в смысловом плане: юный парфюмер обретает свои силы и уверенность в своем мастерстве, чтобы самостоятельно начать работу над давно задуманным эликсиром.
Грасс и идея фикс
Решив продолжить свое обучение, юноша отправляется в столицу духов – Грасс, где он устраивается младшим подмастерьем к вдове парфюмера. Случайная встреча с красавицей Лаурой, от кожи которой исходит благоуханье, утверждает его в намерении создать духи невероятной волшебной силы.
Гренуй проводит ряд экспериментов, стараясь выяснить оптимальный метод, позволяющий извлечь эссенцию запаха молодости и красоты. Он решает, что его парфюм будет состоять из 13 нот, для создания которых ему понадобятся тела юных девственниц. Как ловкое животное, юноша начинает охоту за ними, создавая вытяжки и отбрасывая трупы.
Триумф и гибель
12 нот собрано в духи. Однако, по мнению Жан-Батиста, в букете не хватает красоты и благоухания Лауры. Чувствуя опасность, отец девушки старается спрятать ее, но тщетно – в момент прихода полицейских он завершает составление духов.
Мы вновь возвращаемся к начальным кадрам фильма: смертный приговор вынесен – жить преступнику осталось немного. Однако Гренуй наносит на себя каплю «волшебного» парфюма и настроение толпы резко меняются: только что жаждущие крови зрители, внезапно начинают превозносить юношу, а затем, объятые желанием, устраивают бурную оргию.
Ускользнувший от правосудия парфюмер отправляется в Париж к месту своего рождения. Стремясь заглушить вонь или вызвать экстаз, он обливает себя духами – и на него набрасываются торговки и другие обитатели рынка, которые, воспылав любовью, разрывают Гренуя на куски.
Многомерность фильма «Парфюмер»
Жанр киноленты, как и книги достаточно сложно определить. В ней легко отыскать «готические», детективные и социальные мотивы. При этом сам режиссер Том Тыквер в одном из интервью назвал «Парфюмера» «костюмной» драмой.
Вряд ли можно согласиться с маэстро, ведь помимо весьма подробного повествования о жизни Парижа и Прованса в Эпоху Просвещения, в фильме (вслед за книгой) прослеживается несколько глубоких философских подтекстов.
Гренуй в фильме показан как эгоист, идущий на поводу своих страстей, но даже полное исполнение желаний не приносит ему счастья, а ведет к гибели.
Впрочем, насколько виноват гениальный самоучка-парфюмер, вынужденный с раннего детства вести борьбу за существование? Тем более, что убийство для него не развлечение, а всего лишь единственно возможный для него способ достижения цели.
Рассказ о человеке с гениальными способностями, который использует преступно созданный эликсир ради всенародной любви, странным образом сближается с судьбами диктаторов, идущих к вершинам власти по трупам.
Наконец, если откинуть глубокий подтекст, «Парфюмер» можно рассматривать и как захватывающее повествование о таинственной власти аромата, которые могут вызывать ненависть и любовь. Тыкверу удалось наполнить запахами визуальное пространство настолько убедительно, что многие зрители начинают принюхиваться уже на двадцатой минуте фильма.
Ежегодно на рынке появляются десятки новых ароматов, выпускаемых известнейшими представителями индустрии красоты и моды. Тем не менее, лишь единицы обретают статус ароматов культовых, и это заслуга только парфюмеров-создателей. Легендарные ароматы Chanel №5, Thierry Mugler Angel, Christian Dior Eau Sauvage, определившие основные вехи развития парфюмерной истории – настоящие произведения искусства, созданные величайшими парфюмерами современности.
Эрнест Бо
О парфюмере, подарившем миру культовый Chanel №5, который и по сей день остается самым продаваемым в мире ароматом, известно очень много – больше, чем о некоторых современных представителях парфюмерной индустрии. Разумеется, мировую известность Эрнесту Бо, русскому эмигранту, принес именно Chanel №5, хотя парфюмер создал множество вполне успешных ароматов.
Потомственный парфюмер, Эрнест Бо родился в Москве 
в 1881 году. Его отец, Эдуард Бо, работал в одной из крупнейших российских парфюмерных компаний того времени - Alphonse Rallet & Co., и именно там началась карьера парфюмера и самого Эрнеста Бо. Постигать азы парфюмерного искусства будущий создатель Chanel №5 начал в 1902 году, отслужив во французской армии, а в 1907 году добился позиции старшего парфюмера. Покровители юного парфюмера не прогадали: уже в 1912 году, к столетию победы при Бородино, Эрнест Бо создал для Rallet свой первый и исключительно успешный аромат, Bouquet de Napoleon. Однако стремительный взлет парфюмера к вершине парфюмерного Олимпа был прерван начавшейся Первой мировой войной, и в конце 1919 года Эрнест Бо эмигрировал во Францию, начав работать в компании Chiris. Годом позже Бо познакомился с Коко Шанель, и это знакомство оказалось судьбоносным.
Из представленных Эрнестом Бо вариантов аромата Rallet №1, над которым парфюмер начал работать еще в Москве и продолжал работать во Франции, Коко Шанель выбрала вариант под номером 5 – и таким образом родился самый знаменитый аромат в истории.
Изначально Бо и Шанель выпустили всего 100 флаконов Chanel №5, которые дизайнер разослала своим лучшим клиентам в качестве рождественского подарка. Аромат был принят настолько хорошо, и спрос на него оказался столь велик, что очень скоро Коко Шанель приняла решение начать массовое производство и продажу Chanel №5 в своих бутиках.
Успех Chanel №5 вдохновил Шанель и Бо на выпуск и других ароматов из оригинальной серии Rallet №1, однако выпущенный годом позднее Chanel №22 продержался в продаже всего 4 года и оказался совершенно невостребованным. Та же судьба постигла и созданные Эрнестом Бо гораздо позднее, уже после окончания Второй мировой войны, ароматы Mademoiselle Chanel №1 и Mademoiselle Chanel №2.
В конечном итоге единственным вкладом Бо в историю современной парфюмерной индустрии оказался аромат Chanel №5, однако его появление ознаменовало наступление по-настоящему новой эпохи.
Жак Герлен
Guerlain – один из старейших парфюмерных домов Европы, история которого началась в далеком 1828 году с основания Пьером Франсуа Паскалем Герленом первого магазинчика по продаже духов на улице Риволи в Париже. С самого начала династии потомственных парфюмеров сопутствовал успех: уже в сороковых годах XIX века Пьер Герлен стал поставщиком королевского двора Бельгии, а созданный в 1853 году парфюм Eau de Cologne Imperiale обеспечил основателю парфюмерной империи Guerlain титул придворного парфюмера.
Таланты своего знаменитого деда унаследовал Жак Герлен, сын Габриэля Герлена. Автор множества самых известных ароматов Guerlain, Жак Герлен пользовался любовью и уважением не только покупательниц, но и коллег.
Создатель Chanel №5 Эрнест Бо, к примеру, так рассказывал о Герлене: «Когда я использую ваниль, у меня получается крем-брюле. Когда Жак Герлен использует ваниль, он создает Shalimar». Унаследовав бразды правления империей Guerlain от своего дяди, Эме Герлена, в 1912 году, Жак Герлен начал последовательно выпускать для дома все более успешные ароматы: L’Heure Bleue в 1912 году, легендарный Mitsouko в 1919 году.
А в 1925 году на свет появился культовый Shalimar, определивший целую эпоху в парфюмерной индустрии и фактически ставший началом развития новой парфюмерной категории ориентальных ароматов. Результат эксперимента (как известно, Shalimar родился в результате добавления ванили в созданный Эме Герленом Guerlain Jicky), Shalimar стал отражением эпохи – провокационной чувственности и декадентской роскоши двадцатых годов XX века.
Вершина творчества Жака Герлена, Shalimar продолжает пользоваться популярностью на протяжении десятилетий: поклонницами культового аромата были Рита Хэйуорт, Джина Лолобриджида, Джоан Коллинз, Джейн Биркин, Орнела Мути, Мэрил Стрип и Кейт Мосс.
Франсис Курджан
История Франсиса Курджана, одного из известнейших парфюмеров современности, неуловимо напоминает историю Золушки и вполне соответствует классическому канону «из грязи в князи». Бывший танцор, пианист и портной, каким-то чудесным образом Курджан всего за несколько лет превратился в парфюмера, чьи ароматы принесли миллионы долларов знаменитым брендам. Так, например, именно Курджан создал для Готье знаменитый Le Male с узнаваемым флаконом в форме мужского торса, осчастливил поклонниц дома Armani культовым Mania и подарил миру «зеленый чай» Elizabeth Arden Green Tea.
Франсис Курджан родился в 1969 году в Сен-Мар в семье, как нельзя более далекой от парфюмерной индустрии. Попробовав свои силы на разных поприщах, в конечном итоге будущая звезда парфюмерии оказался во французской школе парфюмеров ISIPCA (Institut Superieur International du Parfum, de la Cosmetique et de l"Aromatique Alimentaire) в Версале.
А в 23 года, в 1995 году, создал один из первых своих ароматов – Le Male для Готье. Интересно, что многие – в том числе и профессионалы парфюмерной индустрии - даже не подозревали, что авторство популярного Le Male принадлежит Курджану: считалось, что созданием аромата занимался сам Жан Поль Готье.
В 2001 году молодой парфюмер получил престижную премию Prix Francois Coty и моментально взлетел на вершину парфюмерного Олимпа, а уже в 2009 году основал собственный бренд нишевой парфюмерии - La Maison Francis Kurkdjian. До недавних пор Курджан называл себя странствующим парфюмером - поскольку собственного парфюмерного салона у Курджана не так давно еще не было, парфюмеру приходилось постоянно ездить по Европе на встречи с клиентами с мобильной лабораторией в качестве багажа.
{putitem-image /О культовых духах/ 141, 116, 143, 880}
Своим кумиром Курджан называет Альберто Морилласа, одного из величайших парфюмеров современности – однако, судя по объему продаж парфюмерных творений Франсиса, и сам он с полным правом может претендовать на столь же почетный титул. А музой парфюмера с недавних пор стала герцогиня Кембриджская, Кейт Миддлтон: подготовка к королевской свадьбе вдохновила Курджана на создание нового аромата для Elie Saab. В числе поклонниц ароматов Курджана – множество знаменитостей. Катрин Денев, например, постоянно заказывает у парфюмера духи, и один из ароматов, созданных Курджаном для актрисы, впоследствии – с разрешения самой Денев – пополнил линейку ароматов La Maison Francis Kurkdjian.
Преданная поклонница ароматов Курджана – певица Кайли Миноуг, любимый аромат которой - Apom pour Homme. Над ароматами для собственного бренда Курджан работает более чем скрупулезно: процесс создания духов занимает от 3 месяцев до года. В числе парфюмерных творений Курджана – ряд знаменитых ароматов, созданных для крупнейших представителей индустрии красоты и моды, а также несколько куда более нестандартных проектов. Так, например, для французской художницы и фотографа Софи Калле парфюмер создал… аромат денег. В числе самых знаменитых творений парфюмера - Elizabeth Arden Green Tea, Giorgio Armani Mania, Jean Paul Gaultier Le Male, Lanvin Rumeur, Narciso Rodriguez For Her.
Оливье Кресп
Оливье Кресп – потомственный парфюмер: семья будущей звезды парфюмерной индустрии занималась торговлей сырьем для парфюмерных компаний, да и дом родителей Креспа расположился в Грассе – неофициальной парфюмерной столице мира. Сестра Креспа, Франсуаза Карон – парфюмер не менее известный. Сам Кресп не раз признавался, что мечтал о работе парфюмера со школьных лет. Обучение азам парфюмерного искусства Оливье прошел в США, в компании Biddle Sawyer, а затем вернулся в родную Францию, где очень быстро превратился в одного из известнейших парфюмеров современности.
Количество успешных ароматов Оливье Креспа исчисляется десятками: это и культовый мужской Dior Dune, и несколько версий легендарного Dior Poison, и не менее популярный Light Blue от Dolce & Gabbana, и современный Ange ou Demon от Givenchy.
Кресп работал над созданием знаменитого Kenzo Amour, Nina Ricci Nina, Yves Saint Laurent Elle. А самым известным творением Креспа стал, пожалуй, культовый Angel для Thierry Mugler, созданный в 1992 году и определивший целую эпоху в истории духов.
Несмотря на известность среди профессионалов мира парфюмерии, Креспа никак нельзя назвать персоной публичной: парфюмер практически не дает интервью, а за последние несколько лет появился в свете лишь однажды – на официальной презентации духов Elle от Yves Saint Laurent. Поклонник экспериментов и необычных парфюмерных композиций, в обыденной жизни Кресп не пользуется парфюмом совершенно, «отдыхая» от многообразия ароматных оттенков.
Эдмон Рудницка
До появления легендарного Dior Poison в названии большинства ароматов французского дома сохранялось название Dior – традиция, появившаяся благодаря парфюмеру Эдмону Рудницка. Один из известнейших французских парфюмеров, ученик величайшего парфюмера Эрнеста Бо, Рудницка создал для Christian Dior внушительную коллекцию ароматов: Diorama, Diorissimo и любимый аромат самого парфюмера, Diorella, и сегодня пользуются признанием и любовью коллекционеров винтажной парфюмерии. Впрочем, сотрудничеством с Dior парфюмер не ограничивался: он создавал ароматы для Hermes, Rochas, Elizabeth Arden, а также написал несколько книг, посвященных тонкостям работы парфюмера.
В отличие от парфюмеров современных, создающих порой больше десятка ароматов в год, Эдмон Рудницка был настоящим перфекционистом: за всю свою жизнь парфюмер создал лишь 17 ароматов, которые, на его взгляд, были наиболее достойными произведениями парфюмерного искусства.
Каждым из своих ароматов Рудницка по-настоящему гордился: Rochas Moustache, к примеру, он считал стандартом для мужских ароматов, а Christian Dior Eau Sauvage, созданный в 1966 году – ароматом, с появлением которого в сфере мужских ароматов началась «новая эра».
Впрочем, в отношении Eau Sauvage парфюмер ничуть не преувеличивал: формула мужского аромата Dior действительно объединила ингредиенты, до того в индустрии парфюмерии не использовавшиеся, и перевернула представление о мужских ароматах.
Похоже, о большинстве своих коллег по парфюмерной индустрии Рудницка был отнюдь не самого высокого мнения: «Создать приятный аромат может каждый», говорил парфюмер, «сложность в том, чтобы создать аромат, у которого есть душа». Тем не менее, многие современные парфюмры считают Эдмона Рудницка своим учителем – в частности, Франсуа Демаши, ныне занимающийся созданием ароматов для дома Dior.
Татьяна Смирнова
Чем пахла Европа
Как выглядели города средневековья
Был ли у Гренуя прототип
Почему Грас стал столицей парфюмерии
Можно ли создать аромат любви
________________________________________ ______
«Парфюмер» Патрика Зюскинда - без сомнения, литературная сенсация конца
ХХ века. Произведение, популярное у тетенек-домохозяек и у бунтарски
настроенного интеллектуального студенчества. Томик с романом можно
встретить в руках у вжавшейся в двери вагона метро секретарши и
отдыхающего под испанским солнцем от дел праведных и неправедных ее
босса - бизнес-акулы. Вы все это, собственно, знаете и сами.
Многое из изложенного в этой книге вызывает у внимательного читателя
вопросы, в частности о нравах и быте тогдашних европейцев, о парфюмерии и
прототипах главного героя, о возможности создания универсального
аромата любви и т.п. Давайте попробуем разобраться…
__________________
Глава I. Был ли у Жана-Батиста Гренуя реальный прототип?
В XVIII веке во Франции жил человек, принадлежавший к самым гениальным и
самым отвратительным фигурам этой эпохи, столь богатой гениальными и
отвратительными фигурами. Его звали Жан-Батист Гренуй, и если имя это, в
отличие от имен других гениальных монстров вроде де Сада, Сен Жюста,
Фуше, Бонапарта, ныне предано забвению, то отнюдь не потому, что Гренуй
уступал знаменитым исчадиям ада тьмы в высокомерии, презрении к людям,
аморальности, короче, в безбожии, но потому, что его гениальность и его
феноменальное тщеславие ограничивалось сферой, не оставляющей следов в
истории, - летучим царством запахов.
Патрик Зюскинд, «Парфюмер»
Следует признать, что «Парфюмер» Зюскинда - произведение отнюдь не
фантастическое. Составители ароматов в погоне за доходами и известностью
не брезговали даже самыми отвратительными на взгляд современного
гуманиста средствами. Доктор Сорбонны историк парфюмерии Анник Ле Герер
приводит в своей книге «Ароматы Версаля в ХVII-XVIII в.в.» рецепт
ученика великого химика и врача Парацельса некоего Кроллиуса.
Согласно Кроллиусу, действие благовоний, входящих в драгоценное мумие,
многократно усилено за счет ингредиента, максимально близкого к жизни. А
именно - тела молодого человека, умершего насильственной смертью. То
есть парфюмеру-фармацевту рекомендовалось обзавестись трупом казненного
не ранее одного дня назад преступника, предпочтительно через повешение,
колесование или посажение на кол, — молодого (идеально - почему-то 24
года) и желательно рыжего, поскольку рыжий цвет - есть признак жизненной
силы. Затем следовало отделить мясистые части, вытопить жир, хорошенько
промыть винным спиртом и держать под солнечными и лунными лучами два
дня и две ночи, чтобы очистить содержащиеся в плоти «жизненные
принципы». Далее натереть их миррой, шафраном и алоэ и, наконец,
подвесить над огнем, «как это делают с бычьими языками и свиными
окороками, которые подвешивают над очагом, чтобы они приобрели
восхитительный аромат».
От момента издания рецепта до времени действия романа Зюскинда - около
ста лет. Сущие пустяки. Заметьте, Кроллиуса никто не отправил на
виселицу за его чудовищные рекомендации, рецепт не попал под запрет, был
хорошо известен специалистам. Можно с уверенностью предположить, что и
сам автор, и многие парфюмеры, знакомые с его выкладками, в погоне за
прибылью и известностью, экспериментировали с человеческим мясом.
Казненные преступники Кроллиуса - не юные девственницы Гренуя, однако
нас сейчас интересует сама по себе идея использовать человеческие трупы в
парфюмерных целях.
Современники свидетельствовали, что палачи немало наживались на продаже
свежатинки прямо с эшафота. Наваррский врач Ги де Лафонтен в 1564 году
писал, что на складе одного из торговцев мумие в Александрии были
обнаружены груды тел рабов, предназначенных для переработки в
«улучшенное» мумие.
Парфюмерия шла рука об руку и фармацевтикой (подробнее об этом - позже).
Так что трупы активно использовались и в медицинских целях. Тот же
Кроллиус рекомендовал человеческую плоть в качестве лекарственного
средства, прежде всего, противоядия. Ее необходимо было выдержать
несколько дней в винном спирте, потом высушить. Далее, объяснял автор,
фармацевту вновь понадобится винный спирт для восстановления у плоти
естественного красного оттенка. Поскольку внешний вид трупа неаппетитен,
то его следовало месяц вымачивать в оливковом масле. Поскольку масло
вбирает в себя полезные вещества от мумии, его также можно было
применять в лекарственных целях.
Известный французский химик и фармацевт XVII в. Николя Лефевр несколько
модернизировал рецептуру. Для начала, писал он, необходимо отрезать
мышцы от трупа здорового и молодого мужчины, дать им отмокнуть в винном
спирте, после чего подвесить в сухом прохладном месте. Если воздух
влажный или идет дождь, то данные эти мышцы нужно каждый день сушить на
несильном огне из можжевельника, до состояния матросской солонины.
Впрочем, удивляться толерантности европейцев к подобным рецептам не
приходится. Нравы во времена Средневековья, Возрождения, Просвещения
были во многих своих проявлениях столь людоедскими, что, глядя из дня
сегодняшнего, диву даешься.
Вот вам один из эпизодов, так сказать, городской хроники Парижа. Речь
пойдет об «инциденте» с трупом маршала Д"Анкра - итальянского
авантюриста Кончино Кончини, фаворита королевы Марии Медичи, супруги
Генриха IV и матери Людовика XIII (по приказу последнего маршал-фаворит и
был убит). Утром 25 апреля 1617 года парижская чернь взяла штурмом
двери церкви Сен-Жермен-л"Оксерруа, где был похоронен этот ни разу не
воевавший и крайне непопулярный маршал. Вытащив из под могильной плиты
тело этого маршала, толпа связала трупу ноги оторванной от языка
колокола веревкой, протащила его по улицам и набережным и повесила
головой вниз. То ли на одну из виселиц, которые являлись важной частью
городского пейзажа, то ли за опору Новому моста. Но этого озверевшим
парижанам и парижанкам показалось мало. Кто-то остро наточенным ножом
отрезал уши, нос и «срам» трупа. Вскоре остатки трупа опять потащили по
Парижу. И, наконец, вернув к Новому мосту, бросили в разведенный тут же
костер. Какой-то гражданин вскрыл грудную клетку и, вырвав сердце, чуть
подрумянив на огне, проглотил.
К слову, Европа была хорошо знакома с явлением каннибализма, который
являлся неизбежным спутником голода, периодически охватывавшего
континент. Самым страшным стал великий голод 1314-1315 г.г. Лето 1314
было дождливым, а летом 1315 разразился настоящий потоп. Результатом был
катастрофический неурожай и… большой спрос на человеческое мясо.
Средневековый летописец-монах Рауль Глабер приводит эмоциональное
свидетельство европейского каннибализма, вызванного голодом 1032 - 1034
г.г.: «Голод принялся за свое опустошительное дело, и можно было
опасаться, что исчезнет почти весь человеческий род. Атмосферные условия
стали настолько неблагоприятны, что нельзя было выбрать подходящего дня
для сева, но главным образом по причине наводнений не было никакой
возможности убрать хлеб. Продолжительные дожди пропитали всю землю
влагой до такой степени, что в течение трех лет нельзя было провести
борозду, могущую принять семя. А во время жатвы дикие травы и
губительные плевелы покрыли всю поверхность полей. Хорошо, если мюид
семян давал одно сетье урожая, а с него едва получали пригоршню зерна.
Если по случаю и удавалось найти в продаже что-нибудь из продуктов, то
продавец мог запрашивать любую цену. Когда же съели и диких зверей, и
птиц, неутолимый голод заставил людей подбирать падаль и творить такие
вещи, о каких и сказать страшно. Некоторые, чтобы избежать смерти, ели
лесные коренья и траву. Ужас охватывает меня, когда я перехожу к
рассказу об извращениях, которые царили тогда в роду человеческом. Увы! О
горе! Вещь, неслыханная во веки веков: свирепый голод заставил людей
пожирать человеческую плоть. Кто был посильнее, похищал путника,
расчленял тело, варил и поедал. Многие из тех, кого голод гнал из одного
места в другое, находили в пути приют, но ночью с перерезанным горлом
шли в пищу гостеприимным хозяевам. Детям показывали какой-либо плод или
яйцо, а потом их уводили в отдаленное место, там убивали и съедали. Во
многих местностях, чтобы утолить голод, выкапывали из земли трупы».
Поиск реальных прототипов Гренуя приведет нас и в гораздо более поздние
времена, а именно в 50-е годы XIX века. Галисия, автономный край в
Испании, был взбудоражен судебным разбирательством дела Мануэля Бланко
Ромасанта. Он был изобличен в как серийный убийца женщин и детей. Причем
есть основания полагать, что своих жертв Ромасанта освежевывал,
выкачивал из трупов жир, а его уже продавал аптекарям, производивших из
данного сырья высококлассное мыло. Любопытно, что подсудимый, не отрицая
совершения убийств, виновным себя, тем не менее, признавать отказался.
Он заявил на суде, что им овладела удивительная болезнь «ликантропия»,
превращавшая человека в волка.
По итогам судебного разбирательства этот маньяк-психопат был в апреле
1853 года приговорен к смертной казни через удушение с целью
предупреждения беспорядков. Затем дело было передано в суд высшей
инстанции, который заменил казнь пожизненным заключением. Возмущенный
прокурор, безусловно, поддержанный общественным мнением, обжаловал это
решение и в результате новых слушаний в марте 1854 года, был
восстановлен изначальный приговор: удушить мерзавца.
Но… Тут вмешались власть имущие. А именно королева Испании Изабелла II. К
ней обратился некий французский врач, который хотел исследовать
человека-волка. Так Ромасанта был спасен от виселицы - монаршая особа
фактически отменила казнь. Дальнейшие события за давностью лет
восстановить не представляется возможным. Ромасанта то ли умер в тюрьме,
то ли сбежал из нее и исчез…
Как известно, экспериментировали с человеческим жиром для производства
парфюмерно-гигиенической продукции некоторые ученые из числа германских
нацистов. Указание на это есть в материалах Нюрнбергского процесса, где
судили главарей «рейха». Вот протокол допроса свидетеля от 28 мая 1945
г.
«1945 г., мая 28 дня, г. Данциг, военный прокурор тыла 2-го Белорусского
фронта подполковник юстиции Гейтман и военный следователь военной
прокуратуры 2-го Белорусского фронта майор юстиции Каденский допросили
нижепоименованного в качестве свидетеля, который показал:
Мазур Зигмунд Юзефович, 1920 года рождения, уроженец г. Данцига, поляк,
принявший немецкое подданство в январе 1944 года,. образование — окончил
6 классов польской гимназии в г. Данциге в 1939 году, служил
добровольно в 1939 году в польском войске солдатом, из чиновников,
холостой, со слов не судимый, проживал в г. Данциге, Бечергассе, д. № 2,
должность до апреля 1945 года—препаратор анатомического института г.
Данцига, имеет мать в г. Данциге, улица Нейшотланд, д. № 10, владеет
польским и немецким языками.
Свидетель об ответственности за отказ от дачи показаний и за дачу ложных показаний предупрежден.
Переводчик об ответственности за отказ от перевода и за дачу ложного перевода по ст. ст. 92, 95 УК РСФСР предупрежден.
«В октябре 1940 года, будучи в Данциге, я искал себе работы.
Немецкий чиновник Густав Ланге из рабочего бюро Данцига, которому я
отдал одну комнату из своей квартиры, обещал мне подобрать более лучшую,
подходящую работу в каком-нибудь учебном заведении Данцига, после чего я
был направлен в анатомический институт г. Данцига, где и начал работать
с января 1941 года. Сначала я работал курьером три месяца. Работая
курьером, я заинтересовался медициной и с помощью Ланге и профессора
Шпаннера получил назначение на должность препаратора анатомического
института с января 1941 года. В мои обязанности как препаратора входило
вычерчивание таблиц и помощь при вскрытии трупов.
Директором анатомического института был немец из г. Киля, профессор
Шпаннер Рудольф, который в январе 1945 года выехал в район г. Галле.
Заместителем профессора Шпаннера был доктор доцент, Вольман - офицер СС,
но ходил он в штатском костюме и иногда в черном мундире СС. Вольман из
Чехословакии, его чехословацкая фамилия Козлик.
В январе 1945 года он добровольно вступил в войска СС.
Ассистентом работала с октября 1944 года женщина Фосбек из Цоппота,
которая уехала в Галле вместе с профессором Шпаннером. Она ассистировала
профессору Шпаннеру.
Старший препаратор был фон Барген, который приехал в Данциг из г. Киля вместе с профессором Шпаннером.
Служителем для подноски трупов был немец Рейхерт из г. Данцига, ушедший в
ноябре 1944 года в немецкую армию. Таким же служителем был и немец
Боркман из г. Данцига, но где он сейчас находится, я не знаю.
Вопрос: Расскажите, как производилось мыловарение из человеческого жира при анатомическом институте г. Данцига.
Ответ: Рядом с анатомическим институтом в глубине двора летом 1943 года
было построено каменное одноэтажное здание из трех комнат. Здание это
было построено для обработки трупов, вываривания костей. Так было
объявлено официально профессором Шпаннером. Именовалась эта лаборатория
лабораторией для изготовления скелетов человеческих и сжигания мяса и
ненужных костей. Но уже зимой 1943—1944 года профессор Шпаннер приказал
собирать человеческий жир и не выбрасывать его. Это приказание было
отдано Райхерту и Боркману.
В феврале 1944 года профессор Шпаннер дал мне рецепт приготовления мыла
из человеческого жира. В этом рецепте предписывалось брать человеческий
жир 5 кило с 10 литрами воды и 500 или 1000 г каустической соды — все
это варить 2-3 часа, затем дать остыть. Мыло всплывает вверх, а остатки и
вода остаются на дне в ведрах. К смеси прибавлялась еще и поваренной
соли пригоршня и сода. Затем добавлялась свежая вода, и смесь снова
варилась 2-3 часа. После остывания готовое мыло выливалось в формы.
Мыло получалось неприятного запаха. Для того чтобы уничтожить этот неприятный запах, прибавлялся бензальдегид.
Работа по изготовлению мыла из человеческого жира началась в январе 1944
года. Непосредственным начальником фабрики мыла был старший препаратор
фон Барген. Все оборудование было взято из анатомического института.
Первая партия трупов была доставлена из Конрадштейна из психиатрической больницы, количество не помню.
Кроме того, был большой запас трупов в анатомическом институте в
количестве около 400 трупов. Значительная часть трупов была
обезглавлена. Обезглавленные трупы были доставлены после
гильотинирования в тюрьме г. Кенигсберга, а в 1944 году гильотина была
установлена в тюрьме г. Данцига. Эту гильотину я видел в одной из комнат
тюрьмы и видел я ее, когда ездил в тюрьму г. Данцига за трупами. Схему
гильотины прилагаю.
Когда я приезжал в тюрьму за трупами, то трупы были свежие, только что
после казни, и брали мы их в комнате, соседней с той, где находилась
гильотина. Трупы были еще теплые. К каждому трупу была карточка с
указанием фамилии и года рождения, и эти фамилии в анатомическом
институте вписывались в особую книжку; где находится сейчас эта книжка, я
не знаю. В тюрьму за трупами в г. Данциг я ездил 4—5 раз.
Из лагеря Штрутхоф Боркман привез 4 трупа русских людей, мужчин.
Жир собирали с человеческих трупов Боркман и Рейхерт.
Мыло варил я из трупов мужчин и женщин. Одна производственная варка
занимала несколько дней — от 3 до 7 дней. Из двух известных мне варок, в
которых я принимал непосредственное участие, вышло готовой продукции
мыла более 25 килограммов, причем для этих варок было собрано 70—80
килограммов человеческого жира, примерно 40 трупов. Готовое мыло
поступало к профессору Шпаннеру, который его хранил у себя лично.
Работами по производству мыла из человеческих трупов, как мне известно,
интересовалось гитлеровское правительство. В анатомический институт
приезжали министр просвещения Руст, министр здравоохранения Конти,
гаулейтер Данцига Альберт Форстер, а также много профессоров из других
медицинских институтов.
Сам я лично для своих потребностей, для туалета и стирки, употреблял это
мыло из человеческого жира. Лично для себя я взял этого мыла четыре
килограмма.
Так как эта работа по производству мыла производилась по приказанию профессора Шпаннера, то я считал это нормальным явлением.
Лично для себя также брали мыло Райхерт, Боркман, фон Барген и наш шеф профессор Шпаннер, а также все остальные сотрудники.
Некоторым студентам, помогавшим в работе, также давали это мыло.
Профессор Шпаннер говорил, что производство мыла из человеческого жира надо держать в секрете.
У нас в институте приготовление мыла носило экспериментальный характер,
но когда предполагалось использование трупов для производства мыла в
широких масштабах, мне не известно.
Профессор Шпаннер старался достать как можно больше трупов и вел
переписку с тюрьмами и лагерями, с которыми договаривался о том, что
трупы в этих местах бронируются Данцигским анатомическим институтом.
Поступающие трупы в препараточной нами обривались, причем волосы
сжигались, во всяком случае факты использования волос мне не известны.
Точно так же, как человеческий жир, профессор Шпаннер приказал собирать
человеческую кожу, которая после обезжиривания подвергалась обработке
определенными химическими веществами. Производством человеческой кожи
занимался старший препаратор фон Барген и сам профессор Шпаннер.
Выработанная кожа складывалась в ящики и шла для специальных целей, но
каких, я не знаю.
В анатомическом институте происходили конференции научного состава, и я
знаю таких конференций три, но что на них обсуждалось, сказать не могу,
так как я на них не присутствовал.
Записано с моих слов правильно, мне переведено на польский язык, подтверждаю.
Подпись: Мазур Зигмунд».
______________________
Глава II. Действительно ли они так ужасно воняли?
Люди воняли потом и нестиранной одеждой, изо рта воняло гнилыми зубами,
из их животов - луковым супом, а от тел, если они уже не были достаточно
молоды, старым сыром, и кислым молоком, и онкологическими болезнями…
Крестьянин вонял как и священник, ученик ремесленника - как жена
мастера, воняло дворянство, и даже король вонял, как дикий зверь, а
королева, как старая коза, и летом, и зимой
Патрик Зюскинд, «Парфюмер»
Помните шок, испытанный вами при первом прочтении «Парфюмера»? Да нет же
- не о похождениях гламурного маньяка Жана-Батиста Гренуя речь: таким
жителей современных мегаполисов давно не удивить. Любой следователь по
особо важным делам может за кружкой пива поведать истории куда
кошмарнее. Речь о другом -жутчайшей вони и антисанитарии, сопровождавшей
жизнь предков современных европейцев. Не таких уж, кстати, и далеких
предков - с описанных в книге Патрика Зюскинда времен и десяти поколений
не сменилось. Что в данном описании правда, а что художественный
вымысел? На этот есть две прямо противоположных по смыслу версии, каждая
из которых ссылается на свои источники. Начнем с версии, которая вполне
в духе того, о чем пишет Зюскинд.
Короли и мочалка
Если вы познакомите меня с человеком, который ассоциирует исторические
периоды с именами великих художников, музыкантов или ученых, я буду
долго и искренне трясти ему руку, расточая комплименты уникальному
мировосприятию. Для большинства же, к которому отношусь и я, история -
это, прежде всего, история руководства: царей, императоров, султанов,
шахов, президентов и генеральных секретарей. Так проще и запоминается
легче. Не забудем и об огорчительном лизоблюдстве, сопровождающем
человечество на протяжении многих веков - привычки и повадки монарха тут
же становились общепринятыми сначала в его окружении, а затем и более
широких кругах управленческой элиты. Решительное расставание с бородами
при Петре I и повальное увлечение теннисом в среде ельцинской камарильи -
явления одного порядка. Поэтому и говоря о гигиене, санитарном
состоянии наших западных соседей, следует начать с коронованных особ.
Некоторые (не все!) европейские короли пахли тошнотворно. Рядом с ними
вы бы не простояли и пары минут. Любой бомж с Ленинградского вокзала
Москвы даст фору по части запаха такому правителю европейской страны.
Воняли, впрочем, царственные личности в полном ладу с рекомендациями
тогдашних эскулапов. Известный нам как «прорицатель» Мишель Нострадамус
(1503-1566) заслуживает гораздо большего уважения как умный лекарь,
эффективно боровшийся с чумой, а также как пропагандист элементарных
гигиенических процедур. Заглавие одной из его книг (издания сохранились в
парижских библиотеках Св. Женевьевы и фонде Мазарини) звучит так:
«Превосходная и очень полезная брошюра о многих отменных рецептах,
разделенная на две части. Первая часть нас учит способу приготовлять
разную помаду и духи для украшения лица. Вторая часть нас учит
приготавливать варенья различных сортов из меда, сахара и вина.
Составлена магистром Мишелем Нострадамусом — доктором медицины из Салона
в Провансе. Лион 1572 г.». Судя по всему, без главки о варенье книга
расходилась бы хило. Между тем, Нострадамус озабочен такими проблемами
своих современников, как приготовить порошок, вычистить и обелить зубы,
как бы красны и черны они ни были, как придать дыханию приятный запах,
как очистить зубы, даже сильно порченые гнилью, как сделать мыло,
делающее руки белыми и мягкими, как уничтожить слишком большую полноту
тела. Но подобными книжками Нострадамус не прославился. В ходу были
совершенно иные медицинские советы.
Скажем, личный врач английского короля Эдуарда II (1284—1307 г.г.) Джон
Гатисден рекомендовал в качестве процедуры для сохранения в целости
зубов дышать собственными экскрементами (и это через много столетий
после древних римлян, которые для чистки зубов готовили порошок из
толченого жемчуга или кораллов!). Автор вышедшего в ХV веке популярного
медицинского трактата глубокомысленно утверждал, что вода ослабляет
организм и расширяют поры на коже, а туда может проникнуть зараженный
инфекцией воздух. Так что от души помывшийся человек практически
неизбежно заболеет или даже «отбросит копыта». Другое медицинское
светило, уже в ХVI веке особо предостерегало от умывания лица: еще бы -
оно вызывает катар и ухудшает зрение! Смешно? Нет! Поводом для всех этих
заблуждений стала Великая эпидемия чумы 1348 года. Она и положила
начало вполне, в общем, логичным убеждениям в том, что все болезни,
каждая из которых на то время могла стать смертельной, живут в зловонном
воздухе и в любой момент способны ворваться в тело.
Надо ли удивляться тому, что хорошо знакомые с достижениями современной
медицины монархи с опаской относились к водным процедурам?
Про английского и шотландского короля-бисексуала Якова (1566—1625)
известно, что он никогда не мыл руки, только смачивал кончики пальцев
влажной салфеткой. Королева Кастилии Изабелла (1451-1504), при
царствовании которой Христофор Колумб открыл Америку и появилась
«святая» Инквизиция, в воспоминаниях современников осталась женщиной
выдающейся красоты и добродетели. Для нас же особый интерес представляет
другой факт - Изабелла Кастильская дала обет не мыться и не менять
исподнее, пока Испания не одержит победу над Гранадой. Месяц шел за
месяцев, белоснежное королевское исподнее католической дамы постепенно
ветшало, приобретая серовато-желтый цвет. Этот «изысканный» оттенок
испанцы с тех самых пор именуют «цвет исабель». Легенда гласит, что
получить разрешение и деньги на экспедицию Колумбу помогло то
обстоятельство, что он приблизился к королеве Изабелле на расстояние 5
метров и мужественно выдержал 20-минутную аудиенцию, ничем не выдав
своего отвращения ужасной вонью.
Что по поводу обета думал царственный супруг Фердинанд Арагонский -
история умалчивает. Отметим, что образцовая католическая королева много
времени проводила в походах, сидя на лошади, что, вероятнее всего,
добавляло в королевское амбре новые пахучие нотки.
Про знаменитого короля Генрих IV (он же Генрих Наваррский, 1553-1610),
тот самый, что, произнеся «Париж стоит мессы» порвал с протестантством,
стал католиком, открыв себе путь к французскому трону, говорят, что он
мылся всего три раза в жизни. К слову, презиравший гигиену, постоянно
пахнущий потом Генрих слыл отъявленным дон-жуаном, что характеризует не
только его, но и невзыскательных придворных дам. В дневнике Жана Эруара,
личного врача сына Генриха, будущего Людовика XIII, наблюдавшего за ним
с самого рождения в сентябре 1601 года, имеется много подробностей о
нормах гигиены, соблюдавшихся в отношении маленького дофина. «11 ноября
1601 года ему впервые натерли голову. 17 ноября 1601 года ему натерли
лоб и лицо свежим сливочным маслом и миндальным молочком, поскольку там
появилась грязь. 4 июля 1602 года его впервые причесали, ему это
нравилось, и он поворачивался головой там, где у него чесалось. 3
октября 1606 года ему омыли ноги теплой водой в первый раз. 2 августа
1608 года впервые искупали».
Надо, кстати, отдать должное Людовику XIII (1601-1643), известному нам
по роли Табакова в мушкетерских телефильмах. Он-то как раз, несмотря на
антисанитарное младенчество и зловонное окружение был человеком
чистоплотным, а по меркам своего времени - выдающимся чистюлей. Каждое
утро принимал ванны, омывал ноги. Известна история, как в 1604 г.
трехлетний принц Луи, проезжая из замка Сен-Жермен в Париж через
предместье Сен-Оноре — квартал новый и куда лучше вентилируемый, чем
внутригородские старинные кварталы, — сразу же почувствовал, как веет
затхлостью от вод ручейка, вдоль которого двигалась карета, и наморщил
нос.
— Маманга! — запищал он, обращаясь к своей гувернантке, мадам де Монгла. — Как же тут противно пахнет!
Младенцу тут же сунули под нос платочек, пропитанный уксусом. Позже, уже
став взрослым, Людовик мучился из-за запаха, доносившиеся до его окон
из окружавших Лувр рвов, и постоянно старался сбежать из города на лоно
природы.
Иногда врачи, несмотря на свою в целом антисанитарную активность, все же
приносили пользу разлагающимся в грязи монархам. Так, известно, что они
несколько раз настояли на омовении другого французского короля -
Людовика XIV (1638-1715). Впрочем, прославленный Король-Солнце,
царствовавший более 70-ти лет и изрекший легендарное «Государство — это
я!» усилия медиков не оценил. Видимо, оценив дьявольское коварство воды,
приносящей объективное удовольствие, но при этом зловредно расширяющей
поры и ухудшающей зрение, он крайне редко посещал ванную комнату.
Единственный ритуал, которому ежедневно следовал Король-Солнце, -
омовение ладоней винным спиртом.
Многие дамы и кавалеры, графы, герцоги, маркизы и бароны полностью
соответствовали своим властителям-грязнулям. Мылись они нечасто и пахли,
видимо, соответственно.
Легенды ходят про британского герцога Норфолка, который отказывался
мыться из религиозных убеждений (о влиянии христианства на средневековую
гигиену мы еще поговорим). Человек добровольно гнил заживо. Когда его
тело практически полностью покрылось гнойниками, не выдержали слуги. Они
дождались, когда герцог надерется в хлам и, не спрашивая разрешения,
отмыли его светлость.
Конечно, вышеупомянутый герцог - курьез даже на фоне запаршивевшего
дворянства. Большая часть аристократов стремилась избавить себя и
окружающих от ужасающего запаха немытого тела. В ход шли надушенные
тряпочки, специальная пудра, мешочки с пахучими травами, носимые в
складках одежды (они дошли до наших дней и известны как саше, правда,
сейчас используются как ароматизаторы воздуха).
В моду вошли платки (итальянские фаццолетто), вроде бы декоративные, но
ими дамы и кавалеры могли отгонять расплодившихся и норовивших присесть
на грязные телеса мух.
Гигиенический кошмар, в котором пребыли короли и свита, усугублялась
антисанитарией, царившей во дворцах. Такого понятия как «туалет» в
современном понимании этого слова не существовало в прославленных
резиденциях французских королей. Не только слуги, но и высокородные
обитатели Лувра присаживались во дворах, на лестницах, на балконах. Судя
по всему, понятия о «стыдном» тогда сильно отличались от нынешних. По
нужде придворные и царственные особы спокойно приседали на подоконники у
открытого окна. И только некоторые чистюли предпочитали ночные горшки,
содержимое которых выливалось за воротами дворца. Для этих же целей
стены прикрывались портьерами, в коридорах делались глухие ниши. Грубая,
нечистая пища, которой питались даже аристократы, делала понос не
чем-то из ряда вон выходящим событием, а обыденным, каждодневным
явлением. Так что ниши и портьеры никогда не пустовали.
Таким образом, данное Карлом V (1338-1380) в 1364 году поручение
разрисовать красными крестами сад и коридоры Лувра, чтобы остановить
желающих использовать дворцовые помещения в качестве сортира, осталось
прекраснодушной наивностью.
Знаменитый мемуарист герцог де Сен Симон (1675-1755) оставил потомкам
подробное описание нравов и быта при дворе Людовика XIV. В «Мемуарах»
герцога описываются придворные дамы Версаля, которые опорожнялись чуть
ли не прямо во время светской беседы. Экскурсоводы современного Версаля
часто рассказывают посетителям байку о том, как однажды в опочивальню к
Людовику прибыл испанский посол. Сиятельный гранд опешил - тяжелый дух в
королевской спальне вызвал у него обильное слезоотделение. Посол
дипломатично попросил перенести разговор в Версальский парк, но там
оказалось еще хуже. Дело в том, что местные кусты служили отхожим
местом. Посол упал в обморок.
В 1764 году Ла Морандьер так описывал ароматы Версальского дворца:
«Парки, сады и сам замок вызывают отвращение своей мерзопакостной вонью.
Проходы, дворы, строения и коридоры наполнены мочой и фекалиями; возле
крыла, где живут министры, колбасник каждое утро забивает и жарит
свиней; а вся улица Сен-Клу залита гнилой водой и усеяна дохлыми
кошками».
Загадив той или иной дворец, короли вместе со свитой переселялись в
следующий замок, предоставляя слугам возможность проветрить помещения и
убрать нечистоты.
И все-таки они мылись!
А теперь вторая версия, другой взгляд на санитарно-гигиеническое
состояние старой Европы. Горожанам XVIII и более ранних веков, как
утверждают сторонники альтернативных представлений, просто не было нужды
мыться столь часто, как нашим современникам. Ведь экологическое
состояние городов, не испорченное дымящими трубами заводов и фабрик,
было гораздо более благоприятным для человеческого организма. Да и
синтетических добавок к пище еще не придумали…
Начиная с XV века, в Европе массово выпускали твердое мыло. При этом
животные жиры соединялись не с древесной золой костра, как раньше, а с
природной кальцинированной содой. Это значительно снижало себестоимость
мыла, перевело мыловарение из ремесленного производства в мануфактурное.
Мыло стало доступно любому человеку достатка выше среднего, и уж, тем
более, любому представителю богатого и знатного дворянства. Согласитесь,
было бы странно наращивать выпуск продукции, на которую нет спроса.
Значит - покупали и… мылись.
Упомянутый выше Людовика XIII не был единственным монархом-чистюлей. Как
свидетельствует старшая дочь прусского короля Фридриха Вильгельма I
(1688- 1740) Вильгельмина, ее папа мылся каждый день, а руки драил
постоянно. Причем пользовался король самым дешевым мылом, не признавая
духов и благовоний. Фридрих Вильгельм I нашел радикальное решение
проблемы вшей, заставляя свое окружение (а это были в основном военные)
бриться наголо и носить парики... Воспоминания Вильгельмины довольно
любопытны: она в своих оценках людей не забывала упомянуть, кто был
грязный и вонючий. Например, пишет, что когда ее брату, кронпринцу,
привезли невесту, прусские принцессы были неприятно потрясены, что она
дурно пахнет…
В различных источникам можно найти сведения, которые ставят под сомнение
репутацию придворных дам средневековья и «Галантного века» как
отъявленных грязнуль. Скажем, у некоронованной королевы Франции
фаворитки и любовницы Людовика XV маркизы де Помпадур было биде из
дорогого дерева, с инкрустациями и позолоченными бронзовыми накладками. А
это тот самый Людовик XV, который, как пишет Зюскинд «вонял, как дикий
зверь».
Принятие дамами ванн было одним из довольно распространенных сюжетов
изобразительного искусства. В середине XVI века еще одна некоронованная
королева Франции - любовница Генриха II Диана де Пуатье позировала
живописцу и графику Франсуа Клуэ прямо во время омовения. Результатом
стала картина «Дама в ванной», которая сейчас хранится в вашингтонской
Национальной галерее. Чуть позже - в конце XVI века - неизвестный
художник запечатлел в ванной фаворитку французского короля Генриха IV
Габриэль д’Эстре с сестрой. А ведь это тот самый Генрих IV, который
вроде как сам мылся всего три раза в жизни… Богатых горожанок в ванных
комнатах изображали известный французский живописец «ровесник» Гренуя
Жан Мишель Моро-младший, живший на пол века раньше художник Жан Батист
Патер.
Ученые, алхимики, маги? Их работа – создавать из летучих молекул эфемерные субстанции для услады нашего обоняния, для развлечения и соблазна. Но за этой внешней романтикой стоит постоянный труд, переживания и творческий поиск. Многие из созданных ими парфюмов стали частью нашей жизни, врезались в ольфактивную память и волнуют душу уже одними названиями. Известные парфюмеры не скрывают, что именно к этому и стремятся. Хотя у каждого есть свои методы и секреты, определяющие стиль и успех их творений.
Дорога к призванию
Многие создатели духов соглашаются, что важную роль в их жизни сыграл городок Грасс на юге Франции. В этой колыбели парфюмерии родились Жак Польж, парфюмер Chanel; Франсуа Демаши, создатель ароматов Dior; Жан-Клод Эллена, креативный директор Hermès Parfums. Другие – среди них Бертран Дюшофур, ведущий парфюмер L’Artisan parfumeur, Comptoir des parfums, и Тьерри Вассер, парфюмер Дома Guerlain, – учились в Грассе. «Мой отец был парфюмером, – рассказывает Жан-Клод Эллена. – Но он не любил обсуждать работу. Чтобы понять его, да и просто сблизиться, я старался повсюду быть рядом. И постепенно стал разбираться в тонкостях профессии». Господин Эллена отвергает возможность того, что дар он унаследовал. Он верит в труд. В 16 лет Жан-Клод пошел на парфюмерную фабрику простым рабочим, а потом сделал успешную карьеру.
А вот Франсуа Демаши пришел в парфюмерию, наоборот, наперекор своему родителю. «Он был фармацевтом и хотел, чтобы я пошел по его стопам. Но! Это был 1968 год. Францию сотрясали молодежные демонстрации. Все хотели быть независимыми, самостоятельными. Я тоже! А для этого требовались деньги. Вот я и пошел зарабатывать на фабрику. Парфюмерную фабрику», – уточняет Демаши, но не говорит, была ли это та же фабрика, на которой трудился Жан-Клод Эллена. Тем более что вскоре юный Франсуа сменил сферу деятельности, поступив в медицинский колледж. Эскулапа из него не получилось, и Демаши вернулся в парфюмерию. Учеба по специальности «носа» давалась легко. Он быстро устроился в аромаконцерн Charabot. Каков был первый аромат? Демаши хохочет: «Категорически не гламурный!»
Свой парфюмерный путь он начал с аромата… для коров. Точнее – для сена, которое опрыскивали арома-творением юноши, дабы повысить аппетит буренок. «Как это ни смешно, запах был очень успешным. В определенных кругах. По-моему, агрофирмы закупают его до сих пор!» Знали бы коровы, что повышает их надои…
Сотворение аромата
Как происходит таинство создания духов? Франсуа Демаши признается, что часто просыпается ночью от того, что ему снятся идеи ароматов. Он достает потертую красную тетрадь. Внутри в алфавитном порядке записаны моменты и предметы, а рядом – названия эссенций, продуктов животного происхождения или молекул, которые с ними ассоциируются. В «красной книге» есть формулы запахов тормозов, мокрого картона, камня, озона, лесного дождя, конфет, принтера, аптеки… «Аптеки моего отца, конечно!» Парфюмер прижимает тетрадь к сердцу: «Я веду этот дневник больше 30 лет. И очень боюсь его потерять. Мое ремесло во многом зависит от прошлого». Память – стержень творческого процесса. Особенно когда нужно вписать себя в историю знаменитого Дома, который имеет собственные воспоминания, ценности и стиль.
Свой блокнот есть и у Жан-Клода Эллена. Мэтр заносит туда все, что его заинтересовало: «Это может быть запах аппетитного блюда, редкого вина, только что распиленного дерева или какие-нибудь мысли из прочитанных книг». На его рабочем столе всегда стоит несколько пробирок с эликсирами-идеями. «Обычно я составляю композицию из 5–10 нот. Потом соединяю компоненты аромата со спиртом и выдерживаю паузу 10–15 дней. Всегда полезно отступить на шаг, чтобы взглянуть на свое творение критически. Если после паузы формула меня не устраивает, начинаю заново. Благо Hermès предоставляет мне такую свободу», – говорит месье Эллена.
Требования… и эмоции
Но свобода Жан-Клода Эллена – исключение: миром парфюмерии правит маркетинг. Как добиться баланса между требованиями марки и собственными эмоциями? Можно ли совместить интуитивное и рациональное? Франсуаза Донш, ольфактолог Givenchy, так прониклась духом модного Дома, в котором работает больше 20 лет, что каждую ноту ассоциирует с материалом или тканью: «Для меня роза – это атлас, цветы туберозы – легкий муслин, цитрусовые – крепдешин. А ветивер ассоциируется с шерстью альпака. Я создаю ароматы так же, как дизайнер платья: крою и собираю из сочетающихся материалов».
Тьерри Вассер, парфюмер Guerlain, признается, что любит подслушать мнение покупательниц: «Это лучшее маркетинг-исследование. Если бы я их спрашивал «в лоб», многие постеснялись бы сказать правду». Тьерри не скрывает, что его парфюмерным кумиром с юности был Жан-Поль Герлен. Поэтому ценности Дома ему близки: «Преступать через себя пока не приходилось. Я часто по своей инициативе обсуждаю работу с месье Герленом. Горжусь тем, что смог вернуть в наши ароматы ноты болгарской розы, благо-ухание которой Жан-Поль Герлен когда-то открыл миру. Во времена социализма мы не могли получать этот компонент. Но теперь классические ароматы Guerlain обрели прежнее звучание». Тьерри Вассер не отрицает, что, уважая традиции, творит в собственном сочном, чувственном стиле. Он любит удивлять и даже хулиганить. Но с неизменным успехом. Так, его последнее творение, шаловливый аромат Lа Petite Robe Noire, стал культовым среди подростков. Скажем прямо – нетипичных покупателей для Guerlain.
Любят – не любят
Все парфюмеры признаются, что среди запахов у них есть фавориты и изгои. Любимчики Франсуа Демаши – жасмин, «ольфактивные воспоминания детства в Грассе», а также роза, пачули, амбра. Не любит мэтр запахи кумина и листьев кориандра. «Это не значит, что я с ними не работаю. Надо уметь абстрагироваться». Франсуаза Донш отвергает специи: «Иногда я их использую, но без радости. Агрессивнее всего, на мой взгляд, звучат ноты перца – его в формулы не включаю!» Зато мадам обожает «чарующий запах белых цветов», культивируя их в большинстве ароматов Givenchy. Такой субъективный подход идет парфюмерии только на пользу: благодаря ему рождается узнаваемый и неповторимый стиль великих аромамарок.
Аромат Epice Marine, Hermessence, мы сочинили в сотрудничестве со знаменитым кулинаром Оливье Роллинже” Жан-Клод Эллена, креативный директор Hermès Parfums
Талант истинного парфюмера складывается не только из способности с первого вдоха отличить турецкую розу от болгарской. В составлении ароматов есть и химия, и лирика, и немного волшебства. Тогда они остаются с нами надолго. ELLE рассказывает о лучших парфюмерах, чьи заслуги проверенны временем.
Жак Польж родился 72 года назад в прованском городке Воклюз. Лето проводил в Грасса, цветущем жасмином, розами, фиалками. Именно география определила дальнейшую судьбу месье Польжа, Дома Chanel и - во многом - современной парфюмерии.
Диплом парфюмера и знание английского позволили Жаку устроиться на работу в нью-йоркский офис крупной парфюмерной компании. Вместе с Мишель Хай придумал для Yves Saint Lauren туалетную воду Rive Gauche, а в 1978-м взял в свои руки ароматное наследие и будущее Chanel.
На протяжении 35 лет Жак Польж лично отбирал натуральные ингредиенты, будь то пачули с острова Ява или жасмин, который выращивают в Грассе исключительно на благо Chanel №5. Из них творил. Его сингл Antaeus, затем Coco, Egoiste, Allure, Coco Mademoiselle, Chance - настоящий хит-парад, где каждый - лидер. Ему виртуозно удавалось бережно хранить уникальное наследие бренда, изобретая новаторские ароматы с фирменной огранкой Chanel.
Мимолетные романы не в стиле Chanel (достаточно вспомнить Карла Лагерфельда, который у руля уже тридцать с хвостиком). С момента рождения первых духов Chanel №5 в 1921 году, французский Дом «обручился» лишь с четырьмя парфюмерами. Это создатель легенды Эрнест Бо, автор №19 Анри Робер, Жак Польж и c 2013 года его сын Оливье. Новый великий? Покажет время.
Британец Кристофер Шелдрейк, без пяти минут студент архитектурного университета, провел лето в парфюмерной компании Charabot в Грассе. Не ради эссенций и аншлеража, а чтобы подтянуть свой le français. Оказалось, у Криса способности не только к градостроительству и французским глаголам, но и к парфюмерии. Вместо трех месяцев подросток провел в Грассе несколько лет. Будущий архитектор так и остался в прошлом, уступив настоящее парфюмеру.
Первым наставником начинающего парфюмера стал Жак Польж, тогда еще только начинавший блестящую карьеру в Chanel (10 лет назад Шелдрейк вернулся на должность директора по исследованиям и развитию, успев сочинить вместе с учителем первую часть коллекции Les Exclusifs de Chanel). Затем Шелдрейк более 20 лет проработал на крупного производителя пищевых ароматизаторов и парфюмерных отдушек Quest International, уехал в Страну восходящего солнца, создал фруктовый аромат для шампуня Lux Super Rich, который поселился в ванной комнате едва ли не каждой японки. Но важнее другое. Именно в Queast Шелдрейк познакомился с Сержем Лютеном, и с момента основания нишевого бренда Serge Lutens в 1992 году воплощает в жизнь все его идеи. Вместе они прошли путь от композиций драматических, как сюжет опер до уютных, словно кашемировый плед. Сам Шелдрейк наиболее сложным в исполнении считает Douce Amère - аромат абсента, налитого на кусочек сахара. Впрочем, все его творения опьяняют. Представить Serge Lutens без Шелдрейка так же невозможно, как без самого Лютена.
В 2001-м Роже открывает свое pr-агентство. Его клиентами становятся Baccarat, OPI, Clive Christian, Houbigant. Через год для благотворительного аукциона Christie’s создает свои первые духи. Лот был продан за самую высокую цену, опередив даже концепт-кар Mercedes-Benz. Другим тоже захотелось собственные духи от Роже Дава, и исполнитель занялся частными заказами. В 2004-м открыл «магазин в магазине» Haute Parfumerie в лондонском универмаге Harrod"s, где собрал ароматы, которые парфбренды планировали снять с производства, но Дав их отговорил (один из них Diorling от Dior). Желающих иметь духи от Дава становилось все больше. В 2007 появляется именной бренд Roja Parfums, для которого основатель выбирает лучшие компоненты, невзирая на стоимость. Например, добавляет в блэнды частички золота или экстракт туберозы, полученный методом анфлеража, который стоит дороже золота и не используется больше ни одним парфюмером. Как Оскару Уайлду, Даву и его клиентам «вполне достаточно самого лучшего».
Сейчас сложно представить Guerlain без Тьерри Вассера. Меж тем он стал штатным носом великого парфюмерного Дома и первым за его историю не-Герленом и даже не-французом в 2008 году, приняв у Жан-Поля Герлена эстафетную палочку и семейную конфиденциальную «Книгу формул». На тот момент в коллекции личных достижений 47-летнего Вассера уже были трофеи Classique от Jean Paul Gaultier и Addict от Christian Dior.
В Guerlain швейцарец первым делом запустил настоящую ольфакторную бомбу - Guerlain Homme, новый эталон свежего аромата, который обеспечил аккорд «Мохито». Другими хитами Вассера стал цветочный Idylle с розой во главе, целый гардероб из маленьких черных платьев La Petite Robe Noire, бюро путешествий Les Voyages Olfactifs, узконаправленные ароматы для детей, невест, кашемира, нижнего белья. Все разные, но одинаково лаконичные и насыщенные.
За семь лет Вассер лишь раз ходил налево: составил аромат Sweet Dreams 2003 для селективной марки A Lab On Fire. Легкая смесь цитрусов и белых цветов появилась по воспоминаниям об отпуске самого месье Вассера, поэтому внутриличностного конфликта не случилось. Трудового, впрочем, тоже. На данный момент он написал с нуля либо переписал почти сотню ароматов Guerlain. Хоть в жилах Вассера не течет кровь Герленов, у него определенного герленовский нос.
Не состоявшийся живописец Бертран Дюшофур сравнивает свои пейзажи и портреты с работами Фрэнсиса Бэкона. Свойственная британскому художнику экспрессия и новаторство угадывается и в ольфакторных полотнах Дюшофура: вместо классических роз и бергамотов, он предпочитает синтетическую земляную либо остро-зеленую ноту.
До 2008 года, до Дюшофур работал в парфюмерной компании Créations Aromatiques (Symrise), занимаясь разработкой концепций и формул, которые смешивали за него ассистенты. Попав в L"Artisan Parfumeur, он вернулся к истокам, получив доступ к сырью и лаборатории. В этом союзе длиной в 18 лет (правда, с перерывами) родилось примерно три десятка композиций (пряно-манговый Timbuktu, пудровый Dzhongkha, серия Mon Numero - лишь некоторые из них), не считая индивидуальных заказов.
Отношения у Дюшофура с L"Artisan Parfumeur продолжительные, но свободные: оба партнера встречаются с другими. Дюшофур - с Penhaligon’s, by Kilian, The Different Company, Acqua di Parma, Comme des Garcons, Eau d’Italie (кстати, своим главным достижением он считает сделанный для этого бренда «смоки-шипр» Sienne d"Hiver про зиму в Тоскане, которая пахнет копченой ветчиной, кровью и трюфелями, смешанными с землей). Именно Кристиан Астюгувьей, арт-директор парфюмерного направления Comme des Garcons помог Дюшофуру освободиться от предрассудков, дав добро на создание Calamus в Series 1: Leaves. Заглавную ноту аира, напоминающую по запаху илистое дно, считает невыносимой даже сам Дюшофур, но не поклонники авангардного бренда и бесстрашного парфюмера.
Жан-Клод Эллена - сын, брат и отец парфюмеров. Родился в Грассе 1947 году, в 16 лет из-за плохой учебы в школе отец отправил его подмастерьем на парфюмерную фабрику Antoine Chiris. В 20 лет Жан Клод поступил в только что открывшуюся школу парфюмерного гиганта Givaudan. Из положенных 3 лет он отучился только 9 месяцев, зато познакомился с Эдмондом Рудницка, создавшем первый аромат для Hermes, Eau d"Hermes. Знакомство оказалось не случайным, в 2004-м Эллена был назначен парфюмером этого французского Дома.
На аромат Жан-Клода может вдохновить запах обыкновенной муки, кашемирового свитера и даже пота сборщиц цветов жасмина. В своем первом мужском запуске для Hermes - Terre d"Hermes - Эллена воссоздал запах камней, которыми в детстве ударял друг о друга, чтобы высечь искру. Из искры разгорелось пламя: Terre d"Hermès стал бестселлером во Франции. Та же участь неизбежно постигает каждое творение Жан-Клода, будь то Kelly Calèche, Voyage d"Hermès, «садовая» коллекция Les Jardins Hermes или нишевая Hermessences.
Утром, пока нес еще «чист», Эллена трудится над текущим ароматом, остальная часть дня посвящена составлению формул духов, которые пока в стадии разработки. За способность работать одновременно над пятью композициями, он удостоился звания «нос» (большая честь, а не синоним слову «парфюмер»). Как будто, пяти мало, Эллена не забывает других. L"Artisan Parfumeur, Amouage, Frederic Malle, The Different Company - достойные соседи Hermes и штрихи к портрету «носа».
Антуан Ли родился во французском Страсбурге, с детства интересовался запахами, в школе усерднее остальных предметов зубрил химию. И все равно в 1986 году его не приняли в главную кузницу парфюмеров ISIPCA в Версале. Зато Ли стал студентом грасского Roure, где в нем признали неординарный талант еще на стадии собеседования. Побывав ассистентом арт-директора Givaudan Perfumery School Жака Гишара, Ли переходил из одного крупного концерна в другой, стал старшим парфюмером в Givaudan, а четыре год назад перешел к конкуренту - Takasago.
Ли одинаково удаются противоположности: коммерческие носибельности, тягучие селективы, отталкивающие панк-ароматы. Ли может воплотить любую идею. Wonderwood, 888 и Pharrell Williams Girl для Comme des Garcons, Red + MA для Blood Concept, FR! 01/05 для Fragrance Republ!c, Black и White для Puredistance, несколько выпусков État Libre d’Orange и Nu_Be, стоящие особняком от его даже самых смелых работ. Предпочитаете имена, которые у всех на слуху? Тогда вы помните Burberry Brit Gold, мужские Gucci Rush и Paul Smith London. Современный нос должен улавливать малейшие перемены ветра. Ли именно такой: в равной степени удовлетворяет потребности большинства и горстке поклонников селективной парфюмерии, помнит о прошлом, но смотрит в будущее.