Конспект книги Эриха Фромма «Искусство любви»
Эта книга не дает инструкций в искусстве любви. Эта книга, как раз напротив, ставит целью показать, что любовь - не сентиментальное чувство, испытать которое может всякий человек независимо от уровня достигнутой им зрелости, что удовлетворение в индивидуальной любви не может быть достигнуто без способности любить своего ближнего, без истинной человечности, отваги, веры и дисциплины. В культуре, где эти качества редки, обретение способности любить обречено оставаться редким достижением.
В первой главе данной книги автор задает вопрос « является ли любовь искусством?» И в дальнейшем книга основана на предпосылке, что любовь - искусство и требует знания и усилия. Для большинства людей проблема любви состоит в том, чтобы быть любимым, а не в том, чтоб уметь любить. Значит сущность проблемы заключается в том, чтобы их любили, чтобы они возбуждали чувство любви к себе. К достижению этой цели они идут несколькими путями. Мужчины обычно стремятся достигнуть успеха, стать сильным, богатым настолько, насколько это позволяет социальная ситуация. Женщины обычно делают себя привлекательными, следя за своим телом, лицом, одеждой и т.п. Общий путь для мужчин и для женщин состоит в том, чтобы выработать хорошие манеры, умение вести интересную беседу, скромность, умение прийти на помощь. Очевидно, что для большинства людей нашей культуры умение возбуждать любовь это в сущности, соединение симпатичности и сексуальной привлекательности.
В качестве второй предпосылки отношения к любви как к чему-то, не требующему обучения, автор приводит допущение, что проблема любви - это проблема объекта, а не проблема способности. Люди думают, что любить просто, а найти объект любви сложно. Эта установка, по мнению Фромма, имеет несколько причин, коренящихся в развитии современного общества. «В викторианскую эпоху любовь не была спонтанным, личным переживанием, которое затем должно привести к браку. Напротив, брак основывался на соглашении - то ли между семьями, то ли между посредниками в делах брака; он заключался на основе социальных условий, а любовь, как полагали, начнет развиваться с того времени, как брак будет заключен.»
В качестве еще одной характерной черты современного общества автор приводит жажду покупать. «Счастье современного человека состоит в радостном волнении, в момент, когда он смотрит на витрину магазина и покупает все то, что он может себе позволить. Подобным образом он смотрит и на человека. Привлекательность человека зависит от моды данного времени, как физической, так и духовной.»
Третье заблуждение, по мнению Фромма, состоит в смешении первоначального чувства влюбленности с перманентным состоянием пребывания в любви.
«Установка, что нет ничего легче, чем любить, - продолжает оставаться преобладающей относительно любви. И эта установка становится причиной разочарований в любви. Для того чтобы избежать неудач в любви автор предлагает исследовать причины этих неудач и перейти к изучению смысла любви.»
Процесс обучения искусству любви можно разделить на два этапа: первый - овладение теорией; второй - овладение практикой. Наряду с теорией и практикой существует третий фактор, необходимый для того, чтобы стать мастером в любом искусстве - овладение искусством должно стать предметом наивысшего сосредоточения.
Вторая глава книги называется «Теория любви» и состоит из трех частей. В первой части любовь рассматривается как ответ на проблему человеческого существования. Основной мысль данной главы заключается в том, что осознание человеческой отдельности без воссоединения в любви это источник стыда и в то же время это источник вины и тревоги. Также здесь рассматривается вопрос о том, как люди пытаются преодолеть отделенность, достичь единства, выйти за пределы своей собственной индивидуальной жизни и обрести единение. Далее приводятся примеры таких попыток. Один путь достижения этой цели составляет все виды оргиастических состояний. «Они могут иметь форму транса, в которой человек вводит себя сам или с помощью наркотиков. Многие ритуалы примитивных племен представляют живую картину такого типа решения проблемы. Кажется, что после оргиастического переживания человек может на некоторое время расстаться со страданием, которое во многом проистекает из его отделенности. Постепенно тревожное состояния опять нарастает и снова спадает благодаря повторному исполнению ритуала. Все формы оргиастического союза характеризуются тремя чертами: силой и бурностью; они захватывают и ум и тело человека; они преходящи и периодичны.» Прямо противоположна им форма единства, которая основана на приспособлении к группе, ее обычаям, практике и верованиям. «Такое единение осуществляется тихо, диктуется шаблоном и именно по этой причине часто оказывается недостаточным для усмирения тревоги одиночества.» Стадный конформизм обладает только одним достоинством: он стабилен, а не периодичен.
«Третий путь обретения единства состоит в творческой деятельности, в том, чтобы стать артистом или мастером. В любом виде творческой работы творческий человек объединяет себя со своим материалом, репрезентирующим внешний мир. Однако такое единение не межличностно, а значит дает только частичный ответ на проблему существования. Полный ответ - в достижении межличностного единения, слияния с другим человеком, в любви.»
Говоря о любви, автор делит ее на зрелую и незрелую формы. Последнюю он называет симбиотическим союзом. Симбиотическое единство имеет свою биологическую модель в отношениях между беременной матерью и плодом. Они являются двумя существами, но в то же время чем-то единым. «В этом единстве два тела психически независимы, но тот же вид привязанности может существовать и в психологической сфере. Пассивная форма симбиотического единства - это подчинение, клинический термин - мазохизм. Мазохист делает себя неотъемлемой частью другого человека, который его направляет и руководит им. Активная формы симбиотического единства это господство, или, используя психологический термин, соотносимый с мазохизмом, - садизм. Садист делает другого человека неотъемлемой частью самого себя. Он набирается силы, вбирая в себя другого человека, который ему поклоняется.» И садист и мазохист одинаково сильно зависят друг от друга. Разница только в том, что садист отдает приказания, издевается, причиняет боль, а мазохист выполняет приказы, терпит боль и издевательства. Главное, что их объединяет - слияние без целостности.
В противоположность симбиотическому единению зрелая любовь это единение при сохранение собственной целостности. «Любовь - это активная сила в человеке, сила, которая объединяет его с другими. В любви имеет место парадокс: два существа становятся одним и остаются при этом двумя».
Здесь я полностью согласен с автором книги. На мой взгляд, любовь, в которой один или оба человека теряют свою индивидуальность скорее похожа на болезнь. Такая любовь деформирует людей и делает людей только хуже. Они становятся рабами своей зависимости и теряют контроль над своей жизнью.
Фромм рассматривает любовь как активность, а не как пассивный аффект, как помощь, а не как увлечение. Любовь это прежде всего давать, а не брать. Люди, чья главная ориентация не продуктивна рассматривают давание как обеднение. Поэтому большинство индивидов подобного типа отказываются давать. Для продуктивного характера давание имеет совершено иное значение. «Давание - это высшее проявление силы. Давать - более радостно, чем брать не потому что это лишение, а потому, что в этом акте давания проявляется выражение жизнеспособности.» Истинность этого принципа автор подтверждает примером из сферы секса. Мужчина дает себя, свой сексуальный орган, свое семя. Если он не может давать - он импотент. У женщин этот процесс несколько сложнее. Она тоже отдает себя, она открывает мужчине свое женское лоно: получая, она отдает. Если она не способна к акту давания, то она фригидна.
В сфере материальных вещей давать означает быть богатым. «Не тот богат, кто имеет много, а тот, кто много дает. Скупец, который тревожится, как бы чего не лишится, в психологическом смысле - нищий, бедный человек. самая важная сфера давания - это специфическая человеческая сфера.» Люди дают друг другу себя, свою жизнь. Этим даванием они обогащают другого и увеличивают чувство жизнеспособности. Кроме давания, любовь предполагает заботу, ответственность, уважение и знание. «Любовь - это активная заинтересованность в жизни и развитии того, что мы любим.» Забота и заинтересованность ведут к ответственности. Ответственность, по мнению автора, - это от начала до конца добровольный акт. «Ответственность могла бы легко вырождаться в желание превосходства и господства, если бы не было уважения. Уважение - это способность видеть человека таким, как он есть, осознавать его уникальную индивидуальность.» Я понимаю уважение как способность принимать любимого человека таким, как он есть. И это дает возможность оставаться индивидуальностью при единении с любимым человеком.
Фундаментальная потребность в единении объясняется Фроммом еще и желанием познать «тайну человека». Этого можно достичь симбиотическим единением, садистским способом. Другой путь познания «тайны» - любовь. «Любовь представляет собой активное проникновение в другого человека, в котором желание познания удовлетворяется благодаря единению.»
Автор рассматривает любовь не только как преодоление человеческого одиночества, но и как биологическую потребность6 желание единства мужского и женского полов. Фромм критикует теорию Фрейда относительно секса. И строит свою критику на том, что секс не был понят им достаточно глубоко и видит необходимость откорректировать и углубить фрейдовскую теорию.
Во второй части второй главы Фромм рассматривает любовь между родителями и детьми.
При рождении ребенок испытывает стресс, связанный с отделением от матери. Новорожденный не способен объективно воспринимать окружающий мир. Он воспринимает только положительное действие тепла, пищи и не отличает их от их источника6 матери. Когда ребенок развивается, он становится способным воспринимать вещи как они есть. Он учится обходиться с людьми и понимает, что мать о нем забоится, а значит и любит его. «Материнская любовь безусловна, ее не надо заслуживать, достаточно просто быть ее ребенком. С возрастом к ребенку приходит желание не только быть любимым, но и любить, дать что-нибудь матери или отцу. Постепенно эта любовь перерастает в зрелую любовь. Потребности другого человека становятся такими же важными как и свои собственные.» Детская любовь действует по принципу: «Я любим, потому что я любим». Зрелая любовь следует принципу: «Я любим, потому что я люблю». Незрелая любовь говорит: «Я люблю тебя, потому что я нуждаюсь в тебе». Зрелая любовь говорит: «Я нуждаюсь в тебе, потому что я люблю тебя». С развитием способности любить тесно связано развитие объекта любви. Третья часть данной главы так и называется: «Объекты любви». Основная мысль автора заключается в следующем: если мы действительно любим какого-то человека, то мы любим весь мир, всех людей, любим жизнь. Однако, это не значит, что не существует разницы между разными типами любви. Далее рассматриваются различные типы любви: братская любовь, материнская любовь, эротическая любовь, любовь к себе и любовь к богу.
Фундаментальным видом любви, Фромм называет братскую любовь. «Братская любовь основывается на чувстве, что все мы одно, главное здесь идентичность человеческой сущности. Любовь начинает проявляться тогда, когда мы любим тех, кого не можем использовать в своих целях. Братская любовь - это любовь равных.»
Материнская любовь, как упоминалось ранее безусловна, а потому считается высшим видом любви и наиболее священной изо всех эмоциональных связей. «Здесь искусство любить заключается в том, чтобы любить не только полностью зависящего от матери младенца, а растущего ребенка. Мать должна хотеть и поддерживать отдаление ребенка, а это действительно трудно.»
«Эротическая любовь жаждет полного слияния, единения с одним единственным человеком. Это самая обманчивая форма любви. Из-за того что половое желание в понимании большинства людей соединено с идеей любви, они легко впадают в заблуждение, принимая физическое влечение за любовь. Эротическая любовь делает предпочтение, но в другом человеке она любит все человечество.»
Распространении мнение, что любить других людей хорошо, а любить себя - это плохо. Для Фрейда любовь к себе - это нарциссизм, обращение либидо на самого себя. Фромм считает, что любовь к своему собственному «я» нераздельно связана с любовью к любому другому существу. Мне кажется, что если человек не любит себя, то он и не сможет полюбить другого человека. Но нельзя любить только себя или любить себя больше, чем всех остальных, это, на мой взгляд, называется эгоизмом.
Фромм пишет, что эгоистичный человек интересуется только собой, желает всего только для себя, чувствует удовлетворение не тогда когда отдает, а тогда, когда берет. Автор считает, что на самом деле эгоист ненавидит себя, и, делая все исключительно для себя, он компенсирует свою неспособность любить. В принципе, такое утверждение Фромма, только подтверждает мое убеждение, что человек, который не любит себя не может любить других.
Любовь к богу Фромм рассматривает с различных позиций понимания бога, рассматривает различия между матриархальными и патриархальными элементами религии и с точки зрения разных философских подходов. В итоге все сводится к следующему: «природа любви к богу соответствует природе его любви к человеку и характер его любви к богу и человеку часто остается бессознательным, будучи скрыт и рационализирован более зрелой мыслью о том, что есть его любовь.»
Третья глава называется «Любовь и её распад в современном обществе». Фромм рассматривает влияние западного капиталистического строя на современное общество (примерно 1950 годов). Он пишет, что капитализм нуждается в свободных, независимых людях, неподвластных какому - либо принципу, или совести - и при этом готовых подчиняться приказу. Из этого следует, что современные люди становятся все более отчуждены от себя, от своих ближних, от природы. «Брак и любовь - это всего лишь убежище от непереносимого чувства одиночества. Создается союз двоих против мира, и этот эгоизм вдвоем ошибочно принимается за любовь и близость. Увеличилось количество индивидуальных форм патологии любви, которые приводят к сознательному страданию, и психиатры считаю их невротическими. Все эти патологии беру свое начало в детстве и идут из семьи. Нездоровое отношение родителей к ребенку и невротические отношения между родителями способствовали этому увеличению.»
Я думаю, что в то время, когда Фромм писал эту книгу, ситуация была гораздо лучше, чем сейчас. В наше время любовь, в истинном ее смысле, практически потеряла свою ценность, особенно у подростков. Гораздо более важны стали деньги, социальный статус и секс, как просто физиологическая потребность, которую необходимо удовлетворять.
Далее, в четвертой главе, автор переходит к проблемам практики искусства любви. Практика любого искусства имеет определенные общие требования. Прежде всего - это дисциплина. «Для того чтобы стать мастером в каком-либо искусстве требуется дисциплина всей собственной жизни.»
Сосредоточенность также необходимое условие для овладения искусством. Фромм считает, что в последнее время людям все сложнее сосредоточиться, из-за того, что люди делают несколько вещей одновременно: слушают радио, курят, едят, пьют, читают и т.д. быть в состоянии сосредоточенности это значит быть в состоянии оставаться наедине с собой, и эта необходимое условие способности любить. Фромм предлагает несколько упражнений, которые помогают научится концентрироваться на себе, потому что он считает, что невозможно научиться сосредоточенности, не умея чувствовать себя.
Третий фактор это терпение. В погоне за быстрым результатом никогда не научишься искусству. «Современная индустриальная система опять таки содействует прямо противоположному - поспешности.» Все машины предназначены для быстроты: автомобили и самолеты для быстроты передвижения, производственные машины ускоряют процесс производства. И со временем эти машины становятся все более совершенными, а значит все более быстрыми
Последним условием обучения всякому искусству является высшая заинтересованность в обретении мастерства в этом искусстве.
По мнению Фромма особое значение для способности любить имеют следующие качества: преодоление собственного нарциссизма, объективность разума, смирение, вера.
«При нарциссистской ориентации человек воспринимает как реальность только то, что происходит внутри его самого, он не может объективно смотреть на окружающий мир. Способность думать объективно это разум. Эмоциональная установка, основанная на разуме, это смирение. Способность любви зависит от способности освободиться от нарциссизма; она зависит от нашей способности расти, развивать созидательную ориентацию в наших отношениях к миру и к себе. Эти процессы требуют необходимого качества - веры. Вера - это прежде всего не верование во что-то, а определенность и стойкость, которые свойственны нашим убеждениям.»
В завершении Этих Фромм говорит о том, что общество должно быть организовано таким образом, чтобы социальная, любящая природа человека не отделялись от его социального существования, а воссоединилась с ним.
Это, конечно, идеальная модель общества, но, на мой взгляд, мало реальная, по крайней мере, в нашем современном обществе, где большинство людей озабочено зарабатыванием денег, карьерой и социальным статусом. Сейчас доминирующими стали материальные ценности, а духовные, к сожалению, отошли на второй план. Остается только надеяться, что это временная ценностная ориентация современного общества.
Литература
любовь искусство фромм
Эрих Фромм «Искусство любви». Творческо-производственный центр «ПОЛИФАКТ». Минск 1991 год.
Произведение известного психоаналитика Эриха Фромма "Искусство любить" оказывается совершенно не таким, как ожидаешь. Книга написана простым доступным языком, так что философские выкладки, которые в ней содержатся, будут понятны любому человеку. Взгляд автора на одно из величайших чувств, на которое способны люди, очень интересен. Подробно и не спеша перед читателем раскрываются причинно-следственные связи, которые затрагивают все сферы жизни. Этот труд заставляет пересмотреть свои взгляды на вполне очевидные вещи, ведь не всегда то, что нам кажется верным является таковым на самом деле. Рассчитано на широкий круг читателей.
Основная тема, затронутая Фроммом в книге "Искусство любить" — это любовь. Задумывались ли вы когда-нибудь о том, что это такое на самом деле? Любовь… Про нее написаны миллионы книг и стихов. Из-за нее рушились империи, и велись войны. Это чувство приводило к бесконечному счастью и повергало в пучины отчаяния. Она являлась причиной бед и радости. Такая разная и изменчивая. Кому-то она не дается, а кто-то попадается в ее сети сразу же и на всю жизнь. Говорят, что любовь слепа. Но так ли это на самом деле? В наше время любовь является чем-то обыденным. Люди настолько привыкли к этому слову, что постепенно утратилось его истинное значение. Стали любить за финансовое благополучие, за внешность, за что угодно. Любовь стала своеобразным условием, которым многие манипулируют. А некоторые так и остаются в безвестности, считая, что это просто досужие сказки эмоционально нестабильных личностей. Что же такое любовь? Как именно понять, что вас посетило именно это чувство, ведь его так легко перепутать с другими, похожими? Каким может быть это чувство и в чем именно оно проявляется? Можно ли научится любить и зачем это вообще надо?
Передать в 27 цитатах всю мудрость этой книги невозможно. И даже выбрать то, что нравится больше всего, я не смогла, потому что люблю в ней каждое слово. Привожу здесь эти отрывки, чтобы вы могли примерить ее на себя. Если какие-то строки откликнутся в вас, читайте всю книгу не раздумывая - в ней гораздо больше, чем я могу вам пересказать. И, наверное, это первый и последний раз, когда я вас попрошу, если не прочесть, то хотя бы пробежаться до конца. Ведь кроме любви к партнеру, тут и родительская любовь и любовь к себе и просто очень разумные мысли.
Эта установка, что ничего нет легче, чем любить, - продолжает оставаться преобладающей идеей относительно любви вопреки подавляющей очевидности противного. Едва ли существует какая-то деятельность, какое-то занятие, которое начиналось бы с таких огромных надежд и ожиданий и которое все же терпело бы крах с такой неизменностью, как любовь.
Первый шаг, который необходимо сделать, это осознать, что любовь - это искусство, такое же, как искусство жить: если мы хотим научиться любить, мы должны поступать точно так же, как нам предстоит поступать, когда мы хотим научиться любому другому искусству, скажем, музыке, живописи, столярному делу, врачебному или инженерному искусству.
Вопреки глубоко коренящейся жажде любви, почти все иное считается едва ли не более важным, чем любовь: успех, престиж, деньги, власть. Почти вся наша энергия употребляется на обучение достижению этих целей, и почти никакой - на обучение искусству любви.
Глубочайшую потребность человека составляет потребность преодолеть свою отделенность, покинуть тюрьму своего одиночества.
Сексуальное удовлетворение может вызвать состояние, подобное производственному или действием определенных наркотиков. Обряды коллективных сексуальных оргий были частью многих примитивных ритуалов. Кажется, что после оргиастического переживания человек может на некоторое время расстаться со страданием, которое во многом проистекает из его отделенности. Постепенно тревожное напряжение опять нарастает и снова спадает благодаря повторному исполнению ритуала.
Единение с группой является еще и ныне в современном западном обществе преобладающим способом преодоления отделенности. Это единство, в котором индивид в значительной степени утрачивает себя, цель его в том, чтобы слиться со стадом. Если я похож на кого-то еще, если я не имею отличающих меня чувств или мыслей, если я в привычках, одежде, идеях приспособлен к образцам группы, я спасен, спасен от ужасающего чувства одиночества.
Стадный конформизм обладает только одним достоинством: он стабилен, а не периодичен. Индивид осваивает образец приспособления в возрасте трех-пяти лет, и в последствие уже никогда не утрачивает контакта со стадом. Даже похороны воспринимаются человеком как свое последнее значительное социальное дело, совершаются в строгом соответствии с образцом.
Пассивная форма симбиотического единства - это подчинение, или, если воспользоваться клиническим термином, - мазохизм. Мазохист избегает невыносимого чувства изоляции и одиночества, делая себя неотъемлемой частью другого человека, который направляет его, руководит им, защищает его, является как бы его жизнью и кислородом. Мазохист преувеличивает силу того, кому отдает себя в подчинение: будь то человек или бог. Он - все, я - ничто, я всего лишь часть его. Как часть, я часть величия, силы, уверенности. Мазохист не должен принимать решений, не должен идти ни на какой риск; он никогда не бывает одинок, но не бывает и независим. Он не имеет целостности, он еще даже не родился по-настоящему.
Активная форма симбиотического единства это господство, или, используя психологический термин, соотносимый с мазохизмом, - садизм. Садист хочет избежать одиночества и чувства замкнутости в себе, делая другого человека неотъемлемой частью самого себя. Он как бы набирается силы, вбирая в себя другого человека, который ему поклоняется. Садист зависит от подчиненного человека так же, как и тот зависит от него; ни тот ни другой не могут жить друг без друга. Разница только в том, что садист отдает приказания, эксплуатирует, причиняет боль, унижает, а мазохист подчиняется приказу, эксплуатации, боли, унижению. В реальности эта разница существенна, но в более глубинном эмоциональном смысле не так велика разница, как то общее, что объединяет обе стороны - слияние без целостности. Если это понять, то не удивительно обнаружить, что обычно человек реагирует то по-садистски, то по-мазохистски по отношению к различным объектам.
В противоположность симбиотическому единению зрелая любовь это единение при условии сохранения собственной целостности, собственной индивидуальности. Любовь - это активная сила в человеке, сила, которая рушит стены, отделяющие человека от его ближних; которая объединяет его с другими; любовь помогает ему преодолеть чувство изоляции и одиночества; при этом позволяет ему оставаться самим собой, сохранять свою целостность. В любви имеет место парадокс: два существа становятся одним и остаются при этом двумя.
Любовь - это активность, а не пассивный аффект, это помощь, а не увлечение. В наиболее общем виде активный характер любви можно описать посредством утверждения, что любовь значит прежде всего давать, а не брать. Что значит давать? Хотя ответ на этот вопрос кажется простым, он полон двусмысленности и запутанности. Наиболее широко распространено неверное мнение, что давать - это значит отказаться от чего-то, стать лишенным чего-то, жертвовать. Именно так воспринимается акт давания человеком, чей характер не развился выше уровня рецептивной ориентации, ориентации на эксплуатацию или накопление. Торгашеский характер готов давать только в обмен на что-либо. Давать, ничего не получая взамен, это для него значит быть обманутым.
Некоторые делают добродетель из давания в смысле пожертвования. Они считают, что именно потому, что давать мучительно, человек должен давать; добродетель давания для них заключена в самом акте принесения жертвы.
Любовь - это активная заинтересованность в жизни и развитии того, что мы любим.
Уважение - это не страх и благоговение; оно означает в соответствии с корнем слова (геspicere = to look at) способность видеть человека таким, каков он есть, осознавать его уникальную индивидуальность. Уважение означает желание, чтобы другой человек рос и развивался таким, каков он есть. Уважение, таким образом, предполагает отсутствие эксплуатации. Я хочу, чтобы любимый мною человек рос и развивался ради него самого, своим собственным путем, а не для того, чтобы служить мне.
Мужской характер может быть определен как способность проникновения вглубь, руководства, активности, дисциплинированности и отважности; женский характер определяется способностью продуктивного восприятия, опеки, реализма, выносливости, материнства. (Следует всегда иметь в виду, что в каждом индивиде обе характеристики смешиваются, но с преобладанием тех черт, которые относятся к «ее» или «его» полу»).
Ребенок берет какую-либо вещь и разбивает ее ради того, чтобы познать; или он берет живое существо, жестоко обрывает крылья бабочке, чтобы познать ее, выведать ее тайну. Жестокость сама по себе мотивируется чем-то более глубинным: желанием познать тайну вещей и жизни.
Младенец нуждается в материнской безусловной любви и заботе как физиологически, так и психически. Ребенок старше шести лет начинает нуждаться в отцовской любви, авторитете и руководстве отца. Функция матери - обеспечить ребенку безопасность в жизни, функция отца - учить его, руководить им, чтобы он смог справляться с проблемами, которые ставит перед ребенком то общество, в котором он родился.
Мать должна иметь веру в жизнь, не должна быть тревожной, чтобы не заражать ребенка своей тревогой. Частью ее жизни должно быть желание, чтобы ребенок стал независимым, и, в конце концов, отделился от нее. Отцовская любовь должна быть направляема принципами и ожиданиями; она должна быть терпеливой и снисходительной, а не угрожающей и авторитетной. Она должна давать растущему ребенку все возрастающее чувство собственной силы и, наконец, позволить ему стать самому для себя авторитетом и освободиться от авторитета отца.
Материнская любовь выражена библейским символом Земли обетованной, описана как «изобилующая молоком и медом». Молоко это символ первого аспекта любви, заботы и утверждения. Мед символизирует радость жизни, любовь к ней, и счастье быть живым. Большинство матерей способны дать «молоко», но лишь меньшинство дает также «мед». Чтобы быть способной давать мед, мать должна быть не только хорошей матерью, но и счастливым человеком, а эта цель достигается немногими. Воздействие матери на ребенка едва ли может быть преувеличено. Материнская любовь к жизни так же заразительна, как и ее тревога. Обе установки имеют глубокое воздействие на личность ребенка в целом: среди детей и взрослых можно выделить тех, кто получил только «молоко», и тех, кто получили и «молоко», и «мед».
Любовь должна быть по существу актом воли, решимостью полностью соединить жизнь с жизнью другого человека.
Эгоистичный человек любит себя не слишком сильно, а слишком слабо, а на самом же деле он ненавидит себя. Отсутствие нежности и заботы о себе, которые составляют только частное выражение отсутствия созидательности, оставляет его пустым и фрустрированным. Он неизбежно несчастен и тревожно силится урвать у жизни удовольствия, получению которых сам же и препятствует. Кажется, что он слишком много заботится о себе, но, в действительности, он только делает безуспешные попытки скрыть и компенсировать свой провал в деле заботы о своем собственном «я».
Так же как люди привыкли думать, что боли и печали надо избегать при любых обстоятельствах, так же они привыкли думать, что любовь означает полное отсутствие конфликтов.
Главный аргумент родителей [которые разлюбили друг друга], что они не могут разойтись, чтобы не лишать ребенка благодеяний единой семьи. Всякое тщательное изучение показало бы, однако, что атмосфера напряженности и несчастливости внутри «единой семьи» более вредна для ребенка, чем открытый разрыв - который по крайней мере учит, что человек в состоянии посредством смелого решения изменить непереносимую ситуацию.
Одно из самых важных условий это то, чтобы человек, играющий значительную роль в жизни ребенка, верил в его возможности. Наличие такой веры кладет различие между воспитанием и манипуляцией. Воспитание тождественно помощи ребенку в реализации его возможностей. Манипуляция противоположна воспитанию, она основана на отсутствие веры в развитие возможностей и на убеждении, что ребенок будет хорошим, только если взрослые вложат в него то, что желательно, и подавят то, что представляется нежелательным.
Когда человек чувствует, что он не в состоянии придать смысл своей собственной жизни, он старается обрести этот смысл в ребенке. Но так можно ввергнуть в беду как самого себя, так и своего ребенка. Себя потому, что проблема существования может быть разрешена каждым человеком только внутри самого себя, а не при помощи посредника.
Быть сосредоточенным в отношениях с другими людьми это значит, в первую очередь, быть в состоянии слушать. Большинство людей слушают других или даже дают советы, фактически не слушая.
«Искусство любить» – важный философский труд Эриха Фромма, который написан доступным языком. Эту книгу может освоить любой человек, не беспокоясь о том, что философия – сложная наука. Здесь всё изложено доступно, самое главное, что книга поможет изменить свои взгляды и увидеть намного больше, чем прежде.
Любовь многие воспринимают как данность. Кто-то думает, что это безусловное чувство, которое приходит само собой и так же может уйти. Казалось бы, зачем размышлять о любви и, тем более, об искусстве любви? Всё ведь просто и понятно. Но оказывается, что всё не так.
В современном мире люди воспринимают любовь с позиции получения. Это похоже на ультиматум “если ты меня любишь, то ты должен”. Меньше всего это похоже на любовь к другому и больше всего – на любовь лишь к самому себе. Автор книги пишет о том, насколько важно научиться отдавать, дарить любовь и тепло, жить для человека. Именно в этом заключается умение любить.
Сейчас многие любят за внешность, за какие-то финансовые заслуги – за обёртку. А то, что у человека внутри, мало кто смотрит. Нужно научиться любить человека за его душу, нужно уметь рассмотреть внутренний мир человека. Ведь душа человека – огромная вселенная, которую можно узнавать всю жизнь. И именно в ней – настоящее, а не во внешних атрибутах.
Автор пишет о разных видах любви: между родителями и детьми, между друзьями, о любви к родине, между мужчиной и женщиной, о сексуальной любви. Она бывает разной. И любить – это искусство. Только по мере чтения начинаешься задаваться вопросом, а действительно ли ты умеешь любить. Хотя до этого всё казалось простым и понятным…
На нашем сайте вы можете скачать книгу "Искусство любить" Фромм Эрих Зелигманн бесплатно и без регистрации в формате fb2, rtf, epub, pdf, txt, читать книгу онлайн или купить книгу в интернет-магазине.
Эрих Фромм
Нужно ли учиться любить?
Является ли любовь искусством? Если да, то она требует знания и усилия. Или, может быть, любовь - это приятное чувство, испытать которое - дело случая, нечто такое, что выпадает человеку в случае удачи. Эта маленькая книга основана на первой предпосылке, хотя большинство людей сегодня несомненно исходят из второй.
Не то чтобы люди считали любовь делом неважным. Они ее жаждут, они смотрят бессчетное количество фильмов о счастливых и несчастливых любовных историях, они слушают сотни глупых песенок о любви, но едва ли кто-нибудь действительно думает, что существует какая-то необходимость учиться любви. Эта особая установка основывается на нескольких предпосылках, которые порознь и в сочетании имеют тенденцию способствовать ее сохранению.
Для большинства людей проблема любви состоит в том, чтобы быть любимым, а не в том, чтоб любить, уметь любить. Значит, сущность проблемы для них в том, чтобы их любили, чтобы они возбуждали чувство любви к себе. К достижению этой цели они идут несколькими путями. Первый, которым обычно пользуются мужчины, заключается в том, чтобы стать удачливым, стать сильным и богатым настолько, насколько позволяет социальная ситуация. Другой путь, используемый обычно женщинами, состоит в том, чтобы сделать себя привлекательной, тщательно следя за своим телом, одеждой и т. д. Иные пути обретения собственной привлекательности, используемые и мужчинами, и женщинами, состоят в том, чтобы выработать хорошие манеры, умение вести интересную беседу, готовность прийти на помощь, скромность, непритязательность. Многие пути обретения способности возбуждать любовь к себе являются теми же самыми путями, которые используются для достижения удачливости, для обретения полезных друзей и влиятельных связей. Очевидно, что для большинства людей нашей культуры умение возбуждать любовь это, в сущности, соединение симпатичности и сексуальной привлекательности.
Вторая предпосылка отношения к любви как к чему-то, не требующему обучения, состоит в допущении, что проблема любви - это проблема объекта, а не проблема способности. Люди думают, что любить просто, а вот найти подлинный объект любви, - или оказаться любимым этим объектом, - трудно. Эта установка имеет несколько причин, коренящихся в развитии современного общества. Одна причина в большой перемене, произошедшей в двадцатом веке в отношении выбора «объекта любви». В викторианскую эпоху, как и во многих традиционных культурах, любовь не была в большинстве случаев спонтанным, личным переживанием, которое затем должно было вести к браку. Напротив, брак основывался на соглашении - то ли между семьями, то ли между посредниками в делах брака, то ли без помощи таких посредников; он заключался на основе учета социальных условий, а любовь, как полагали, начнет развиваться с того времени, как брак будет заключен. В течение нескольких последних поколений всеобщим стало в западном мире понятие романтической любви. В Соединенных Штатах, хотя соображения договорной природы брака еще полностью не вытеснены, большинство людей ищут романтической любви, личного переживания любви, которое затем должно повести к браку. Это новое понимание свободы любви должно было в значительной мере повысить значение объекта в ущерб значению функции.
С этим фактором тесно связана другая характерная черта современной культуры. Вся наша культура основана на жажде покупать, на идее взаимовыгодного обмена. Счастье современного человека состоит в радостном волнении, которое он испытывает, глядя на витрины магазина и покупая все, что он может позволить себе купить или за наличные или в рассрочку. Он (или она) и на людей глядят подобным образом. Для мужчины привлекательная женщина - для женщины привлекательный мужчина - это добыча, которой они являются друг для друга. Привлекательность обычно означает красивую упаковку свойств, которые популярны и искомы на личностном рынке. Что особенно делает человека привлекательным - это зависит от моды данного времени, как физической, так и духовной. В двадцатых годах привлекательной считалась умеющая пить и курить, разбитная и сексуальная женщина, а сегодня мода требует больше домовитости и скромности. В конце девятнадцатого и в начале двадцатого века мужчина, чтобы стать привлекательным «товаром», должен был быть агрессивным и честолюбивым, сегодня он должен быть общительным и терпимым. К тому же чувство влюбленности развивается обычно только в отношении такого человеческого товара, который находится в пределах досягаемости собственного выбора. Я ищу выгоды: объект должен быть желанным с точки зрения социальной ценности, и в то же время должен сам желать меня, учитывая мои скрытые и явные достоинства и возможности. Два человека влюбляются тогда, когда чувствуют, что нашли наилучший объект, имеющийся на рынке, учитывая при этом границы собственного обменного фонда. Часто, как при покупке недвижимого имущества, заметную роль в этой сделке играют скрытые возможности, которые могут быть развиты со временем. Едва ли стоит удивляться, что в культуре, где превалирует рыночная ориентация и где материальный успех представляет выдающуюся ценность, человеческие любовные отношения следуют тем же образцам, которые управляют и рынком.
Третье заблуждение, ведущее к убежденности, что в любви ничему не надо учиться, состоит в смешении первоначального чувства влюбленности с перманентным состоянием пребывания в любви. Если двое чужих друг другу людей, какими все мы являемся, вдруг позволят разделяющей их стене рухнуть, этот момент единства станет одним из самых волнующих переживаний в жизни. В нем все наиболее прекрасное и чудодейственное для людей, которые были прежде разобщены, изолированы, лишены любви. Это чудо неожиданной близости часто случается легче, если она начинается с физического влечения и его удовлетворения. Однако такого типа любовь по самой своей природе не долговечна. Два человека все лучше узнают друг друга, их близость все более и более утрачивает чудесный характер, пока, наконец, их антагонизм, их разочарование, их пресыщенность друг другом не убивает то, что осталось от их первоначального волнения. Вначале они не знали этого всего; их, действительно, захватила волна слепого влечения. «Помешательство» друг на друге - доказательство силы их любви, хотя оно могло бы свидетельствовать только о степени их предшествующего одиночества.
Эта установка, что ничего нет легче, чем любить, - продолжает оставаться преобладающей идеей относительно любви вопреки подавляющей очевидности противного. Едва ли существует какая-то деятельность, какое – то занятие, которое начиналось бы с таких огромных надежд и ожиданий и которое все же терпело бы крах с такой неизменностью, как любовь. Если бы это касалось какой – либо иной деятельности, люди сделали бы все возможное, чтобы понять причины неудачи, и научились бы поступать наилучшим для данного дела образом - или отказались бы от этой деятельности. Поскольку последнее в отношении любви невозможно, то единственно адекватный способ избежать неудачи в любви - исследовать причины этой неудачи и перейти к изучению смысла любви.
Любовь – ответ на проблему человеческого существования
Любая теория любви должна начинаться с теории человека, человеческого существования. Хотя мы обнаруживаем любовь, вернее эквивалент любви, уже у животных, их привязанности являются, в основном, частью их инстинктивной природы;
Человек одарен разумом, он есть сознающая себя жизнь, он осознает себя, своего ближнего, свое прошлое и возможности своего будущего. Это осознание себя, как отдельного существа, осознание краткости собственной жизни, того, что не по своей воле рожден и вопреки своей воле умрет, что он может умереть раньше, чем те, кого он любит, или они раньше его, и осознание собственного одиночества и отделенности, собственной беспомощности перед силами природы и общества - все это делает его отчужденное, разобщенное с другими существование невыносимой тюрьмой. Он стал бы безумным, если бы не мог освободиться из этой тюрьмы, покинуть ее, объединившись в той или иной форме с людьми, с окружающим миром.
Переживание отделенности рождает тревогу, оно является источником всякой тревоги. Быть отделенным значит быть отторгнутым, не имея никакой возможности употребить свои человеческие силы. Быть отделенным – это значит быть беспомощным, неспособным активно владеть миром - вещами и людьми, это значит, что мир может наступать на меня, а я при этом неспособен противостоять ему. Таким образом, отделенность - это источник напряженной тревоги. Кроме того, она рождает стыд и чувство вины. Это переживание вины и стыда в связи с отделенностью выражено в библейском рассказе об Адаме и Еве. После того, как Адам и Ева вкусили от «древа познания добра и зла», после того как они ослушались (нет добра и зла, пока нет свободы ослушания), после того, как они стали людьми, высвободившись из первоначальной животной гармонии с природой, т. е. после их рождения в качестве человеческих существ, - они увидели, что «они нагие, и устыдились».
Но как только они поняли свою отделенность, они стали чужими друг другу, потому что еще не научились любить друг друга (что вполне понятно хотя бы из того, что Адам защищал себя, обвиняя Еву, вместо того, чтобы пытаться защитить ее). Осознание человеческой отдельности без воссоединения в любви это источник стыда и в то же время это источник вины и тревоги. Таким образом, глубочайшую потребность человека составляет потребность преодолеть свою отделенность, покинуть тюрьму своего одиночества. Полная неудача в достижении этой цели означает безумие, потому что панический ужас перед полной изоляцией может быть преодолен только таким радикальным отходом от всего окружающего мира, чтобы исчезло чувство отдельности, чтобы внешний мир, от которого человек отделен, сам перестал существовать.
Во все времена во всех культурах перед человеком стоит один и тот же вопрос: как преодолеть отделенность, как достичь единства, как выйти за пределы своей собственной индивидуальной жизни и обрести единение. Этот вопрос оставался тем же для примитивного человека, жившего в пещерах, для кочевника, заботившегося о своих стадах, для крестьянина в Египте, для финикийского купца, для римского солдата, для средневекового монаха, для японского самурая, для современного клерка и фабричного рабочего. Вопрос остается тем же самым, потому что той же самой остается его основа: человеческая ситуация, условия человеческого существования. Ответы различны. На этот вопрос можно ответить поклонением животным, людскими жертвами, милитаристским захватом, погружением в роскошь, аскетическим отречением, одержимостью работой, художественным творчеством, любовью к Богу и любовью к человеку. Хотя существует много ответов - набор которых и является человеческой историей - они тем не менее не бесчисленны. Напротив, если не брать в расчет малые различия, которые касаются скорее отдельных частностей, чем сути дела, то придется признать, что существует только ограниченное число ответов, которые были даны и могли быть даны человеком в различных культурах, в которых он жил. История религии и философии это история этих ответов, их разнообразия, как и их ограниченности.
Любить, чтобы давать
Любовь значит прежде всего давать, а не брать. Что значит давать? Хотя ответ на этот вопрос кажется простым, он полон двусмысленности и запутанности.
Наиболее широко распространено неверное мнение, что давать - это значит отказаться от чего-то, стать лишенным чего-то, жертвовать. Именно так воспринимается акт давания человеком, чей характер не развился выше уровня рецептивной ориентации, ориентации на эксплуатацию или накопление. Торгашеский характер готов давать только в обмен на что-либо. Давать, ничего не получая взамен, это для него значит быть обманутым. Люди, чья главная ориентация не продуктивна, воспринимают давание как обеднение. Поэтому большинство индивидов этого типа отказываются давать. Некоторые делают добродетель из давания в смысле пожертвования. Они считают, что именно потому, что давать мучительно, человек должен давать; добродетель давания для них заключена в самом акте принесения жертвы. Что давать лучше, чем брать - эта норма для них означала бы, что испытывать лишения лучше, чем переживать радость.
Для продуктивного характера давание имеет совершенно иное значение. Давание - это высшее проявление силы. В каждом акте давания я осуществляю свою силу, свое богатство, свою власть. Такое переживание высокой жизнеспособности и силы наполняет меня радостью.
Я чувствую себя уверенным, способным на большие затраты сил, полным жизни и потому радостным. Давать - более радостно, чем брать не потому, что это лишение, а потому, что в этом акте давания проявляется выражение моей жизнеспособности.
Нетрудно осознать истинность этого принципа, прилагая его к различным специфическим явлениям. Наиболее простой пример обнаруживается в сфере секса. Кульминация мужской сексуальной функции состоит в акте давания, мужчина дает себя, свой сексуальный орган женщине. В момент оргазма он дает свое семя, он не может не давать его, если он потентен. Если он не может давать, он - импотент. У женщин этот процесс тот же, хотя и несколько сложнее. Она тоже отдает себя, она открывает мужчине свое женское лоно; получая, она отдает. Если она неспособна к этому акту давания - она фригидна. Акт давания происходит еще и в функции матери, а не любовницы. Она отдает себя развивающемуся в ее утробе ребенку, она отдает свое молоко младенцу, она отдает ему тепло своего тела. Ей было бы больно не давать.
В сфере материальных вещей давать означает быть богатым. Не тот богат, кто имеет много, а тот, кто много отдает. Скупец, который беспокойно тревожится, как бы чего не лишиться, в психологическом смысле - нищий, бедный человек, несмотря на то, что он много имеет. А всякий, кто в состоянии отдавать себя, - богат. Он ощущает себя человеком, который может дарить себя другим. Только тот, кто лишен самого необходимого для удовлетворения элементарных потребностей, не в состоянии наслаждаться актом давания материальных вещей. Но повседневный опыт показывает, что то, что человек считает минимальными потребностями, во многом зависит как от его характера, так и от его актуальных возможностей. Хорошо известно, что бедняки дают с большей готовностью, чем богачи. Однако бывает такая нищета, при которой уже невозможно давать, и она так унизительна не только потому, что сама по себе причиняет непосредственное страдание, но еще и потому, что она лишает бедняка наслаждения актом давания.
Наиболее важная сфера давания – это, однако не сфера материальных вещей, а специфически человеческая сфера. Что один человек дает другому. Он дает себя, самое драгоценное из того, что имеет, он дает свою жизнь. Но это не обязательно должно означать, что он жертвует свою жизнь другому человеку. Он дает ему то, что есть в нем живого, он дает ему свою радость, свой интерес, свое понимание, свое знание, свой юмор, свою печаль - все переживания и все проявления того, что есть в нем живого. Этим даванием своей жизни он обогащает другого человека, увеличивает его чувство жизнеспособности. Он дает не для того, чтобы брать; давание само по себе составляет острое наслаждение. Но, давая, он не может не вызывать в другом человеке чего-то такого, что возвращается к нему обратно: истинно давая, он не может не брать то, что дается ему в ответ. Давание побуждает другого человека тоже стать дающим, и они оба разделяют радость, которую внесли в жизнь. В акте давания что-то рождается, и оба вовлеченных в этот акт человека благодарны жизни за то, что она рождает для них обоих. В случае любви это означает, что любовь это сила, которая рождает любовь, а бессилие - это невозможность порождать любовь. Эта мысль была прекрасно выражена Марксом. «Предположи теперь, - говорил он, - человека как человека и его отношение к миру как человеческое отношение, в таком случае ты можешь обменять любовь только на любовь, доверие только на доверие и т. д. Если ты хочешь наслаждаться искусством, ты должен быть художественно образованным человеком. Если ты хочешь оказывать влияние на людей, ты должен быть человеком, действительно стимулирующим и двигающим вперед других людей. Каждое из твоих отношений к человеку и к природе должно быть определенным, соответствующим объекту своей воли, проявлением твоей действительно индивидуальной жизни. Если ты любишь, не вызывая взаимности, т. е. твоя любовь как любовь не порождает ответной любви, если ты своим жизненным проявлением в качестве любящего человека не делаешь себя человеком любимым, то твоя любовь бессильна, и она - несчастье». Но не только в любви давать означает брать. Учитель учится у своих учеников, актера вдохновляют его зрители, психоаналитика лечит его пациент - при условии, что они не воспринимают друг друга как предметы, а связаны друг с другом искренно и продуктивно.
Едва ли стоит подчеркивать, что способность любви, понимаемой как акт давания, зависит от развития характера человека. Она предполагает достижение высокого уровня продуктивной ориентации, в этой ориентации человек преодолевает всемогущее нарциссистское желание эксплуатировать других и накоплять и приобретает веру в свои собственные человеческие силы, отвагу полагаться на самого себя в достижении своих целей. Чем более недостает человеку этих черт, тем более он боится отдавать себя - а значит любить.
Кроме элемента давания действенный характер любви становится очевидным и в том, что она всегда предполагает определенный набор элементов, общих всем формам любви. Это забота, ответственность, уважение и знание.
Любовь как забота
Что любовь означает заботу, наиболее очевидно в любви матери к своему ребенку. Никакое ее заверение в любви не убедит нас, если мы увидим отсутствие у нее заботы о ребенке, если она пренебрегает кормлением, не купает его, не старается полностью его обиходить; но когда мы видим ее заботу о ребенке, мы всецело верим в ее любовь. Это относится и к любви к животным и цветам. Если какая-то женщина скажет нам, что любит цветы, а мы увидим, что она забывает их поливать, мы не поверим в ее любовь к цветам. Любовь - это активная заинтересованность в жизни и развитии того, что мы любим. Где нет активной заинтересованности, там нет любви. Этот элемент любви прекрасно описан в притче об Ионе. Бог повелел Ионе пойти в Ниневию предупредить ее жителей, что они будут наказаны, если не сойдут со своих пагубных путей. Иона отказался от этой миссии, потому что боялся, что люди Ниневии раскаются, и Бог простит их. Он был человеком с сильным чувством порядка, но не любви. Поэтому при попытке к бегству он оказался в животе кита, символизирующего состояние изоляции и замкнутости, куда его перенесли недостаток любви и солидарности. Бог спасает его, и Иона идет в Ниневию. Он проповедует жителям то, что Бог поведал ему, и случается все то, чего он опасался. Люди Ниневии раскаиваются в своих грехах, исправляют пути свои, и Бог прощает их и решает не разрушать город. Иона сильно рассержен и разочарован, он хочет, чтобы восторжествовала справедливость, а не милосердие. Наконец, он находит некоторое утешение в тени дерева, которое Бог заставил вырасти, чтобы защитить Иону от солнца. Но когда Бог заставляет дерево увянуть, Иона впадает в уныние и сердито выражает Богу недовольство. Бог отвечает: «Ты жалеешь растение, ради которого не трудился и которое не растил, которое за одну ночь само выросло и за одну ночь погибло. А я не должен спасти Ниневию, этот большой город, в котором более шести тысяч человек, неспособных различить, что между их правой и левой рукой, да еще много скота?» Ответ бога Ионе должен быть понят символически. Бог показывает Ионе, что сущность любви – это труд для кого-то и содействие его росту, что любовь и труд нераздельны. Каждый любит то, для чего он трудится, и каждый трудится для того, что он любит.
Любовь как ответственность
Забота и заинтересованность ведут к другому аспекту любви: к ответственности. Сегодня ответственность часто понимается как налагаемая обязанность, как что-то навязанное извне. Но ответственность в ее истинном смысле это от начала до конца добровольный акт. Это мой ответ на выраженные или невыраженные потребности человеческого существа. Быть «ответственным» значит быть в состоянии и готовности отвечать». Иона не чувствовал ответственности за жителей Ниневии. Он, подобно Каину, мог спросить: «Разве сторож я брату моему?». Любящий человек чувствует себя ответственным. Жизнь его брата это не только дело самого брата, но и его дело. Он чувствует ответственность за всех ближних, как он чувствует ответственность за самого себя. Эта ответственность в случае матери и ребенка побуждает ее к заботе, главным образом, о его физических потребностях. В любви между взрослыми людьми она касается, главным образом, психических потребностей другого человека.
Любовь как уважение
Ответственность могла бы легко вырождаться в желание превосходства и господства, если бы не было компонента любви: уважения. Уважение - это не страх и благоговение; оно означает способность видеть человека таким, каков он есть, осознавать его уникальную индивидуальность. Уважение означает желание, чтобы другой человек рос и развивался таким, каков он есть. Уважение, таким образом, предполагает отсутствие эксплуатации. Я хочу, чтобы любимый мною человек рос и развивался ради него самого, своим собственным путем, а не для того, чтобы служить мне. Если я люблю другого человека, я чувствую единство с ним, но с таким, каков он есть, а не с таким, как мне хотелось бы, чтоб он был, в качестве средства для моих целей. Ясно, что уважение возможно, только если я сам достиг независимости, если я могу стоять на своих ногах без посторонней помощи, без потребности властвовать над кем-то и использовать кого-то. Уважение существует только на основе свободы: «l’amor est l’enfant de la liberte» – как говорится в старой французской песне, любовь дитя свободы и никогда - господства. Уважать человека невозможно, не зная его; забота и ответственность были бы слепы, если бы их не направляло знание. Знание было бы пустым, если бы его мотивом не было заинтересованность. Есть много видов знания; знание, которое является элементом любви, не ограничивается поверхностным уровнем, а проникает в самую сущность. Это возможно только тогда, когда я могу переступить пределы собственного интереса и увидеть другого человека в его собственном проявлении. Я могу знать, например, что человек раздражен, даже если он и не проявляет это открыто; но я могу знать его еще более глубоко: я могу знать, что он встревожен и обеспокоен, чувствует себя одиноким, чувствует себя виноватым. Тогда я знаю, что его раздражение – это проявление чего-то более глубинного, и я смотрю на него как на встревоженного и обеспокоенного, а это значит - как на страдающего человека, а не только как на раздраженного.
Знание имеет еще одно, и более основательное, отношение к проблеме любви. Фундаментальная потребность в соединении с другим человеком таким образом, чтобы мочь освободиться из темницы собственной изоляции, тесно связана с другим специфическим человеческим желанием, желанием познать «тайну человека». Любовь представляет собой активное проникновение в другого человека, проникновение, в котором мое желание познания удовлетворяется благодаря единению. В акте слияния я познаю тебя, я познаю себя, я познаю всех - и я «не знаю» ничего. Я обретаю таким путем - благодаря переживанию единства - знание о том, чем человек жив и на что способен, но это знание невозможно получить благодаря мысли.
Идея первоначального единства полов содержится в библейской истории о том, что Ева была создана из ребра Адама, хотя в этой истории, в духе патриархальности, женщина считается существом второстепенным. Значение мифа достаточно ясно. Половая поляризация заставляет человека искать единства особым путем, как единства с человеком другого пола. Женско-мужская полярность также является основой для межличностного созидания. Это очевидно проявляется в биологическом отношении, где единство спермы и яйцеклетки дает основу для рождения ребенка. Но и в чисто психической сфере дело обстоит не иначе; в любви между мужчиной и женщиной каждый из них рождается заново. Гомосексуальное отклонение - это неспособность достижения поляризованного единства, и, следовательно гомосексуалист страдает от непреодолимого одиночества; этой беде подвержен и гетеросексуалист, неспособный к любви.
Та же самая полярность мужского и женского начал существует и в природе; не только как нечто очевидное в животных и растениях, но также и в полярности двух основных функций, функции получения и функции проникновения вглубь. На деле эротическое влечение выражается не только в половом влечении. Мужественность и женственность наличествуют в характере также, как и в половой функции. Мужской характер может быть определен как способность проникновения вглубь, руководства, активности, дисциплинированности и отважности; женский характер определяется способностью продуктивного восприятия, опеки, реализма, выносливости, материнства. Следует всегда иметь в виду, что в каждом индивиде обе характеристики смешиваются, но с преобладанием тех черт, которые относятся к «ее» или «его» полу».
Найти, чтобы любить, или любить, чтобы найти?
Любовь это не обязательно отношение к определенному человеку; это установка, ориентация характера, которая задает отношения человека к миру вообще, а не только к одному «объекту» любви. Если человек любит только какого-то одного человека и безразличен к остальным ближним, его любовь это не любовь, а симбиотическая зависимость или преувеличенный эгоизм. Большинство людей все же уверены, что любовь зависит от объекта, а не способности. Они даже уверены, что это доказывает силу их любви, раз они не любят никого, кроме «любимого» человека. Здесь то же заблуждение, о котором уже упоминалось выше. Поскольку они не понимают, что любовь – это активность, сила духа, они думают, что главное - это найти правильный объект, а дальше все пойдет само собой. Эту установку можно сравнивать с установкой человека, который хочет рисовать, но вместо того, чтобы учиться живописи, твердит, что он просто должен дождаться правильного объекта; а когда найдет его, то будет рисовать великолепно. Но если я действительно люблю какого-то человека, я люблю всех людей, я люблю мир, я люблю жизнь. Если я могу сказать кому-то «я люблю тебя», я должен быть способен сказать «я люблю в тебе все», «я люблю благодаря тебе весь мир, я люблю в тебе самого себя».
Любовь не одалживает взаймы
Хотя много слов произносится о религиозном идеале любви к ближнему, в действительности наши отношения определяются в лучшем случае принципом честности. Быть честным это значит не обманывать и не хитрить в обмене товарами и услугами, а также в обмене чувствами. «Я даю тебе столько же, сколько ты даешь мне». Это преобладающая этическая максима капиталистического общества как в отношении материальных благ, так, и в отношении любви.
В докапиталистических обществах обмен благами определялся непосредственной силой или традицией, или личными узами любви и дружбы. При капитализме определяющим фактором является рыночный обмен. Имеем ли мы дело с товарным рынком, или рынком труда, или рынком услуг, каждый человек обменивает то, что имеет для продажи, на то, что он хочет приобрести по условиям рынка, не прибегая к силе или обману.
Этику честности легко спутать с этикой золотого правила. Максиму «делай другим то, что ты хотел бы, чтобы делали тебе» можно истолковать в смысле «будь честен в своем обмене с другими». Но в действительности она первоначально была сформулирована в более популярной библейской версии: «люби ближнего своего как самого себя». Христианская норма братской любви на деле совершенно отличается от этики честности. Она требует любить своего ближнего, то есть чувствовать ответственность за него и единство с ним, в то время как этика честности требует не чувствовать ответственности и единства, а держаться на расстоянии и порознь; она требует уважать права своего ближнего, а не любить его. Неслучайно, золотое правило сегодня становится самой популярной религиозной максимой, поскольку ее можно истолковать в категориях этики честности, это единственная религиозная максима, которую каждый понимает и готов ее применять. Но практика любви должна начинаться с осознания разницы между честностью и любовью.
Бодрствовать в любви
Одну установку, крайне необходимую для научения искусству любви, нужно рассмотреть внимательнее, так как она является основной для практики любви. Это активность. Я уже говорил, что активность означает не делание чего-то, а внутреннюю деятельность, созидательное использование своих сил. Любовь – это активность; если я люблю, я нахожусь в состоянии постоянного активного интереса к любимому человеку. Но не только к нему или к ней. Я не смогу активно относиться к любимому человеку, если я ленив, если я не нахожусь в состоянии постоянного осознания, бодрости, деятельности. Сон – это единственная ситуация, допускающая бездеятельность; в состоянии бодрствования лености не должно быть места. Ныне огромное число людей находится в парадоксальной ситуации - они наполовину спят, когда бодрствуют, и наполовину бодрствуют, когда спят или хотят спать. Быть полностью бодрствующим это условие того, чтобы не скучать самому и не заставлять скучать других, - и, конечно же, не скучать и не быть скучным для другого - это одно из главных условий любви. Быть действенным в мысли, в чувстве, активно видеть и слышать на протяжении всего дня, избегать внутренней лени, то ли в форме откладывания чего-то на потом, то ли в форме спланированного пустого времяпровождения, - это обязательное условие для освоения искусства любви. Иллюзия - считать, что можно разделить жизнь таким способом, что она будет созидательной в сфере любви, и несозидательной во всех других сферах. Созидательность не допускает такого разделения труда. Способность любить требует состояния напряжения, бодрствования, повышенной жизнеспособности, которые могут быть результатом только созидательной и активной ориентации во многих других сферах жизни, если кто-то не созидателен в других сферах, он не созидателен и в любви.