Нравы Древней Руси (XI-XIII вв.): поведение, семья, воспитание детей, образование

Поведение, как и одежда, в древнерусском общественном сознании носило знаковый характер. "Качество" человека, его место в социальной организации во многом зависело от особенностей его поведения. Одновременно имела место и обратная зависимость - каждый человек должен вести себя сообразно своему состоянию (возрасту, общественному положению и пр.). В "Пчеле" по этому поводу читаем: "Троего възненавиди, душе моя, и зело ми мерзить животь ихъ: стара блядива, богата лжива, убога хупава [гордого]". Заинтересованность древнерусского человека в вопросе "что такое хорошо и что такое плохо" обнаруживает себя в популярности которой пользовались нравоучительные сюжеты в переводной и оригинальной литературе, в напряженности, с которой обсуждали этот вопрос церковные иерархи в связи с проблемами исповедальной дисциплины, в стремлении упорядочить личную жизнь при помощи княжеских уставов и пр.

Жизненные наблюдения, а также идеи почерпнутые из книг, часто облекались в форму сжатых руководств, сборников правил на каждый день, адресованных, как правило, некому сыну (понимаемому буквально или духовному), обязанность которого была внимать и впредь так по писанному и поступать. Древнейшие из известных на Руси сочинения подобного рода содержатся в Изборнике 1076 года, составленном из выдержек переводных произведений подвергнутых существенной обработке. Наличие "домостроевских" мотивов в Изборнике отмечал еще И.У. Будовниц, удивлявшийся тому, что столь ценный источник был проигнорирован Б.А.Романовым, "хотя он мог бы извлечь из него немало любопытных штрихов, рисующих быт и нравы Киевской Руси второй половины XI в.". Судя по всему, изборники, подобные Изборнику 1076 года, были достаточно широко распространены и служили настольной книгой для широкого круга читателей. Почти буквальные совпадения текста свидетельствуют о том, что с Изборником или аналогичными изборниками мог быть знаком Даниил Заточник. Представление о том, что заказчиком и владельцем рукописи был князь Святослав Ярославич ни на чем не основано. Имя Святослава в Изборнике 1076 года указывает только на время создания рукописи. О демократичности среды бытования книги свидетельствует и ее простое внешнее оформление: небольшой размер, скромные украшения, некачественный пергамен и чернила. По мнению И.У.Будовница, рекомендации Изборника предназначались, в основном, для богатых и знатных читателей, имевших богатый дом с отроками, ""дерзновение" (доступ, приближение) к властям, в чьих возможностях было помогать "сиротам" и пр. В то же время многие статьи были обращены к рабам и убогим, "преподнося им совершенно другие наставления". Так как по воззрениям самого же И.У.Будовница невозможно представить рабов, почитывающих книжки, он конструирует весьма странную, на наш взгляд, мизансцену: Изборник 1076 года рабам вслух читают сами хозяева богатого дома! Причем перечитывают главы по три раза, как то рекомендовано в самом его начале. Это кажется маловероятным. Причина того, что адресатом наставлений выступает то богач, то бедняк, скорее всего, в другом. Имея в виду некого усредненного читателя, составитель Изборника (являвшийся, как считают, одновременно и автором некоторых текстов) подбирал материал с расчетом, что всякий человек относительно одних богат, а относительно других беден. В обществе с не завершившимся социальным расслоением, когда между очень богатым и совсем бедным существует множество переходных состояний, это была естественная ситуация. Изжить стремление к богатству ("сребролюбие"), "проявлять кротость, терпение, смирение и миролюбие, не озлобляться, не осуждать других, не поддаваться дурному влиянию, быть послушливым и трудиться, трудиться без конца", согласно общей мысли Изборника, обязанность совсем не только "нищих", как считает И.У.Будовниц, а всякого человека, который желает быть благоверным христианином.

В конце следующего, XII столетия был сделан перевод византийского сборника изречений, наставлений, исторических анекдотов морально-нравственного содержания "Мелисса", т.е. "Пчела". Под этим названием он вошел и в древнерусскую литературу. В состав ее входят цитаты Священного писания, изречения отцов церкви и античных мудрецов. Судя по тому, как широко тексты "Пчелы" использовались в оригинальных произведениях, содержащиеся в нем идеи, предписания, нормы нашли широкий отклик в древнерусском общественном сознании.

Важность вопроса "как себя вести" для средневекового человека видна в популярности такого жанра, как "поучение". Опыт жизни и размышлений отливался, как правило, именно в собрание наставлений следующему поколению или тем, кого автор считал себя вправе учить. Нравоучительность пронизывает всю древнерусскую литературу. Даже те произведения, которые не могут быть причислены к "поучениям", часто несут на себе некоторые характерные их черты. Нравоучительны летописи, нравоучительны послания, нравоучительным тоном пронизаны жития святых, Киево-Печерский патерик строится как поучение владимиро-суздальского епископа Симона, обращенное к печорскому монаху Поликарпу, который, в свою очередь, принялся наставлять игумена Акиндина.

Главная цель этических исканий в Древней Руси – как можно более полно подчинить свою жизнь христианским нормам и строить ее так, чтобы, в конце концов, достигнуть царствия Божия. Благопристойному поведению дается высшая религиозная санкция. Характерно, что высокий моральный уровень тесно увязывается именно с правильным поведением , а не с внутренними устоями, как то привычно современному человеку. Границы между этикой и этикетом в средневековом сознании практически не существует. Главный вопрос древнерусской этики не столько "что делать?", сколько "как?". В связи с этим особую важность приобретает следование хорошим примерам. В "Слове некого отца къ сыноу своемоу, словеса душеполезная" (Изборник 1076 года) говорится: "Техъ норовы приими и порасудоуй деломъ ихъ, взишти кыимь путьмь идоша и коею стьзею текоша". Для облегчения самовоспитания отец советует сыну поискать в граде, в котором он живет, какого-нибудь богобоязненного человека "и томоу вьсею силою слоужяштя". Если такой человек найден, печалиться не о чем - он уже и будет ключом к царствию небесному. К этому человеку надо пристать и душей и телом, наблюдать, как он сидит, как ест, узнавать все его привычки, а более всего обращать внимание на его слова - "не дажь ни единому словеси его пасти на земли".

Правила поведения. Вежливость. Необходимо соблюдать определенные правила и в повседневном общении. Богобоязненный (а значит "приличный") человек ведет себя соответственно. Он высок умом, но ходит со склоненной главою; мысли его "въ небеси", но очи держит долу; "оуста сътишена", а сердце его вопиет к Богу; он тихо ступает, но быстр умом; не слушает ничего плохого, а только святые словеса. Не стыдиться поклониться "вьсякому, съзъданомоу въ образе Божии", т.е. всякому человеку. Почитает старших. Сверстников своих встречает с миром, а младших с любовью. В разделе "Святого Василия како подобаеть человекоу быти" Изборника содержатся предписания культурного поведения за столом: есть полагается без разговоров и умеренно. Человек вообще должен говорить немного, а больше размышлять. В случае нужды "отвещаи съ тихостью. Не дьрзоу быти словом, ни пререковати въ людехъ". В популярной переводной Повести об Акире Премудром читаем интересную пословицу на этот счет: "Если бы криком строили дома, то осел бы ревом своим по два дома воздвигал бы за день". Осуждался смех по всякому поводу; это не значит, что смеяться вообще нельзя, нужно только "нескоро всмехъ въпадати, соромяживоу быти". По древнерусским представлениям, много смеющийся и болтающий человек не может быть умным. Непозволительно сквернословить. Устав Ярослава устанавливает таксу штрафов за оскорбление жен различных категорий населения: "аще кто зовет чюжую жену блядию...". В Изборнике 1076 года не оставлены были вниманием и правила поведения с вышестоящими. Общий смысл наставлений на эту тему сводится к тому, что в общении с сильным необходимо проявлять осторожность, выражающуюся в разумном послушании и почтении. С сильными лучше не ссориться. В Изборнике выделен специальный раздел о том, как вести себя в общении с теми, кто находится выше на социальной лестнице - "О звании сильных" т.е. о том, как быть, если призовет к себе сильный. Необходимо выдерживать некую среднюю линию поведения: "Егда тя призовет сильный, то не отъстоупаи; и егда паче призовет тя, то не нападаи, да не отъринеши себе". В то же время нельзя совсем отстраняться, стоять нужно "недалече", чтобы тебя не забыли. Нельзя держать себя с сильным запанибрата, как будто с равным: ""Посреди вельмож не равен ся твори", и лучше не верить всему, что он говорит. Иное дело - князь: "Князя боися вьсею силою своею, несть бо страхъ его пагуба души нъ паче наоучиши ся отъ того и Бога боятися". Князя полагается слушаться на совесть. Здесь уже не холодный расчет собственных интересов, а искреннее послушание.

Несовместимы с образом хорошего человека жадность и стяжательство. Моральные нормы владения имуществом неоднократно повторяются в Изборнике. Там отец советует сыну накормить голодного, напоить жаждущего, приютить путника, посетить больного, не полениться, дойти до темницы - "виждь беду ихъ, и въздъхни".

Знакомства. Друзья. Необходимо быть осмотрительным в выборе знакомств: "не всякого человека въведи въ домъ свои: блюди ся зълодея" - советует Изборник. Однако даже и неочевидный злодей может оказаться неподходящей компанией. Важно вовремя разглядеть тайного врага и не сближаться с ним. Лучше также не общаться с людьми богаче себя или бедней.

Несмотря на настороженность в отношении к людям, проявляемую Изборником, дружба была, конечно, хорошо знакома древнерусскому обществу. Крепкая и искренняя дружба мыслилась сродни братским отношениям. Недаром в "Пчеле" о дружбе и братстве говорится в одном разделе "О братолюбии и дружбе". Богатыри русских былин состоят в крестовом братстве. Очевидно и в жизни друзья "не разлей вода"" закрепляли свою дружбу крестовым побратимством. Свидетельство этому мы находим в Киево-Печерском патерике. "Быста два мужа некаа от великих града того, друга себе, Иоаннь и Сергий Сиа приидоста во церковь богонареченную и видеста свет, пачесълнца, на иконе чюдней Богородичней, и въ духовное братство приидоста". Вступление в духовное братство здесь, как видно из дальнейшего повествования, не совместное пострижение в монахи, а именно крестовое побратимство. Неразлучные друзья попадались и среди монахов. Это Евгарий-дьякон и Тит-поп. "Имяста же любовь велику и нелицемерну, яко всем дивитися единоумию их и безмерной любви ". Имея в своей основе идею братолюбия, о значении которой речь уже шла, дружеские узы воспринимались как нечто священное и безусловно, положительное. Недаром против нелицемерной дружбы злоумышляет Дьявол. Это он посеял неожиданную вражду между Евгарием и Титом. И вот они уже избегают друг друга. Когда Тит идет с кадилом, Евгарий отбегает от фимиама, а если не отбегает, то Тит нарочно не кадит на бывшего друга. Так продолжалось довольно долго. Попытки помирить друзей оканчивались неудачей. Но однажды Тит заболел и захотел все же перед смертью помириться с Евгарием. Однако Евгарий и не думал мириться: "Николиже хощу с нимъ прощения имети: ни в сии век, ни в будущией", - сказал он и перенес вражду даже в иной мир. Но только он произнес эту фразу, как тут же упал замертво, а совсем уже умиравший Тит вскочил, как, ни в чем не бывало, и рассказал окружающим, что все то время, пока братия уговаривала Евгария помириться, он видел немилосердного ангела, держащего в руке огненное копье. Как только стало очевидно, что примирения не будет, ангел поразил виновника насмерть. Предательство стало темой и упомянутой истории об Иоанне и Сергии. Только здесь причина измены дружбе известна - сребролюбие. Иоанн разболелся и оставил на попечение друга и духовного брата своего пятилетнего сына Захария. Вместе с сыном друга Сергий получил золото и серебро - внушительную сумму. Ее он должен был отдать Захарию, когда тот вырастет. Однако когда пришло время возвращать деньги воспитаннику, Сергия обуяла жадность, и он заявил, что никакого золота и серебра не получал, что покойный Иоанн по безумию своему все деньги отдал Богу, нищим и убогим, и у него ничего нет. Захарий умолял отдать хота бы часть, но Сергий упорствовал. И тогда Захарий попросил Сергия поклясться в Печерской церкви перед чудотворной иконой Богородицы. Как только клятвопреступник попытался это сделать, его обуял ужас, он узрел уже знакомого нам немилосердного ангела, бесов. На этот раз все закончилось менее плачевно. Сергий во всем сознался и вернул украденное. В Древней Руси осознавалась не только ценность дружбы, но все связанные с ней сложности. Дать руководство для их преодоления были призваны рекомендации "Пчелы". Многие изречения превратились в известные пословицы. "Иже строить протива лицю друга своего тенето, то самъ своею ногою увязнеть въ немъ. Не остави друга древняго; новый бо не будеть ему подобенъ. <...> Все новое лучши - и съсуды, и порты, а дружьба ветхая" и пр.

Семья. В Изборнике уделено внимание и отношениям в семье. "То бо не мала милостынни еже домашнея своя бе скърбии и безъ въздыхания, и бес плача сътворити". Следует беречь жену. Речь, правда, идет о положительном идеале - жене "моудры и благы" - "благодать бо ея есть паче злата", "ели жена душевна, то не изгони ея". Такую спутницу найти очень непросто: "Жену моудру не оудобь обрести. Въ женах обрящеши истиноу". Зато уж нашедший муж - блажен. Дни его удвоятся. "Добра жена - венец мужу своему и безпечалие". А существуют еще "злые жены", образ которых весьма популярен в древнерусской литературе. Источником этого образа является, безусловно, византийская традиция: рассуждения о "злых женах"" имеются и в Библии, в слове Ефрема Сирина. Тем не менее, судя по тому, как глубоко вошли представления об женских "несовершенствах" в оригинальную литературу, указанный комплекс идей был полностью воспринят древнерусским общественным сознанием. Особенно ярко проявилось это в "Слове"" Даниила Заточника. Сама жизнь, очевидно, давала материал для существования и развития литературного образа. Отрицательный идеал оказывается выписан гораздо более подробно, чем положительный. Изборник сравнивает злую жену со львом, "Пчела" - со львом и змеей, Даниил Заточник и со львом, и со змеей, и еще с бурым волом. Причем в изображении Заточника вол - лучше: он не говорит и зла не замышляет. "Злая жена" настоящее исчадие ада. В ""Слове" она одинаково может быть и красива и "злообразна", в "Молении" - злая жена одновременно и некрасива, и стара. "Паки видехъ стару жену злообразну, кривозорку, подобну черту, ртасту, челюстасту, злоязычну". Основные отрицательные качества негативного идеала следующие: вздорность, непослушание мужу и священнику, кокетство - Даниил и в "Слове" и в "Молении" застает злообразную жену за зеркалом, что вызывает в нем приступ едкого сарказма, который он выплескивает словами: "не позоруй в зерцало, но зри в коросту; жене бо злообразне не досторит в зерцало приницати, да не в болшую печаль впадеть, ввозревше на нелепство лица своего". С такой женой необходимо проявлять твердость, не давать ей власти над собой. "Не даждь жене дерзновения на тя, глаголати аште не ходить подъ роукою та отъсеци ю отъ плъти своея", - советует Изборник 1076 года. В то же время в древнерусских нравоучительных сочинениях XI - XIII вв., в отличие от позднего "Домостроя", нигде не встречается рекомендации бить жену, как бы плоха она ни была. Как было показано Н.Л.Пушкаревой, женшина в обществе Древней Руси занимала достаточно высокое положение. Ее правовой и имущественный статус не был принижен, а по ряду пунктов оказывался равным с мужским. Тем не менее древнерусское общество и доминировавшая в нем социальная психология была все же "мужской". Это видно хотя бы по тому, что все существующие рассуждения о семейной жизни ведутся с позиции мужчин и обращены к читателю-мужчине.

Достаточно долгое время на Руси держались традиции многоженства. У Владимира I, как известно, было пять "водимых", т.е. официальных жен, и, по летописному счету, в общей сложности 800 наложниц. У Ярослава Осмомысла (конец ХII века!) две: официальная "княгиня", имя которой в летописи не указывается, и "параллельная" Настаска. Наличие нескольких "супружниц" не было привилегией князей и знати. "Пространная Правда" предусматривает ситуацию, когда в разделе имущества умершего человека принимают участие его "робьи дети" вместе со своей матерью. Доли в наследстве им не полагается - раба, очевидно, - наложница, а основные права на стороне "главной", венчанной жены. Тем не менее своеобразное возмещение ей все же предусмотрено - свобода вместе с детьми. По мнению Б.А.Романова, многоженство как обыкновенная реальность предстает и в Уставе Всеволода. Строго говоря, не исключено, что в указанном исследователем фрагменте речь идет все же не о распределении наследства между многочисленными женами, а между их детьми: "У третьей жене и четвертой детем прелюбодейна часть в животе, аще будет доволен в животе, ино даст детем третьей жены и четвертой по уроку..." и т.д. Однако другие источники, в частности Устав Ярослава, дают основание утверждать, что вторая, третья и четвертая жена могли появляться у человека не в связи с кончиной очередной супруги или с официальным разводом, а одновременно. "Аже моуж оженится иною женою, а съ старою не роспустится...", "Аще кто имеет две жены водити...". И в том и в другом случаях Устав предписывает "вторую" жену "пояти в дом церковный", а жить со старой. Но в обстановке, когда даже и само церковное венчание отнюдь не было правилом, постановления Устава, скорее всего, не исполнялись строго и повсеместно.

Вряд ли древнерусское многоженство среди рядовых мужей стоит представлять на манер восточного как содержание гаремов. У нас нет свидетельств, чтобы жены были объединены в рамках одного дома, одного хозяйства и жили на какой-нибудь "женской половине", являясь по приказу господина (вообразить такое можно только по отношению к Владимиру, у которого наложницы концентрировались в загородных резиденциях). Скорее, это были "параллельные"" семьи, как у Осмомысла. Или семейный человек, живший большим домом, помимо законной жены вполне открыто заводил наложницу среди дворни: наложница эта стояла гораздо ниже жены, но тоже имела определенный официальный статус, делавший ее субъектом права. Возможна, как говорилось, ситуация, когда мужчина, не разведясь с первой, законной женой, заводил вторую семью, третью и т.д., становясь, тем самым, многоженцем. Церкви, которая стремилась подчинить брачные отношения своему влиянию, одинаково трудно было мириться с многоженством и преодолеть эту древнюю традицию. Вставать на ригористические позиции было нельзя - это грозило потерей паствы и выпадением из сложившейся социальной практики. Приходилось приспосабливаться. В известном "Вопрошании" Кирик спрашивает у Нифонта, что следует делать с семьянином, который помимо основной жены содержит еще тайных или явных наложниц. Нифонт отвечает, что человека необходимо наказать штрафом и только. Развод, по его мнению, в этой ситуации неуместен, хотя, конечно, такое положение "не добро" вне зависимости от того, явные наложницы или тайные. Общее направление политики церкви по данному вопросу заключалось в том, чтобы подвигнуть духовных чад оформлять свои браки церковным венчанием, но при этом на самих служителей церкви возлагалась обязанность следить, чтобы церковное благословение получал только единственный брак, т.к., несмотря на обычай, среди духовенства существовало представление, что многобрачие - "срам". Митрополит Иоанн (ум. 1089 г.) предписывал таким - наказание в виде отказа от причастия. Такая мера вряд ли могла сразу в корне пресечь явление, но вполне способна была формировать общественное мнение в русле, благоприятном для утверждения церковного единобрачия.

Помимо многоженства семейная жизнь населения Древней Руси ставила перед церковью и государством еще целый ряд проблем, которые власть, во исполнение своей руководящей функции, должна была разрешать. Устав Ярослава дает нам широкую панораму житейских неурядиц. То супруги крадут друг у друга, то дерутся. В семейной потасовке закон на стороне мужчины - ответственность предусмотрена только для жены, побившей мужа (3 гривны). Еще жена может попасться "чародеица, наоузница, или волхва, или зеленица" - в этом случае мужу предложено наказать ее самому, ""по-свойски"", но не прогонять. Домашние в различных сочетаниях предаются блуду - это также подлежит церковному суду. Один из супругов может тяжело заболеть, и тогда нельзя допустить, чтобы здоровый бросил больного. Особая статья - развод. Кодекс права развода в Уставе Ярослава был заимствован из византийского источника с местными русскими дополнениями. В нем предусмотрены разводы только по вине жены. Как ни странно, первой из указанных причин является преступление не против супружества, а против власти, т.е. политическое преступление - несообщение о готовящемся заговоре против государства в лице "царя" или князя. Интересно, что сообщить о готовящемся заговоре жена должна не куда-нибудь, а мужу. Остальные пять причин могут быть разделены на две большие группы. Во-первых, когда поведение жены таково, что сомнительным оказывается ее моральный облик: либо ее прямо застали с "любодеем", либо постоянные отлучки, бесконтрольное общение с чужими людьми и посещение игрищ делают наличие тайного любодея вполне вероятным. Во-вторых, когда жена злоумышляет против личности и имущества мужа.

Изборник 1076 года содержит рекомендации по деликатному обращению с рабами и наемниками. Они помещены в числе поучений, касающихся членов семьи, как раз между женой и детьми. К рабам нужно относиться по возможности мягко. "Не озълоби раба делаюшта въ истиноу; ни наимника, делаюшта доушея своея". Более того, "раба разоумлива" рекомендуется возлюбить и, парадоксальным образом, не лишить его свободы. По отношению к убогим полагается вести себя корректно: "Душа алчушта не оскорби и не разгневаи моужа въ нищете его" (примечательно, что нищий человек назван здесь уважительно "мужем"). Вряд ли, конечно, стоит делать вывод, что к рабам в жизни действительно относились так мягко, как это советует Изборник. Русская Правда показывает, что отношения между холопом и холоповладельцем далеко не всегда были безоблачны. Но сам факт наличия такой рекомендации и помещение статьи о рабах в разделе, о семейных отношениях говорит, о многом.

Дети. Воспитание. Согласно интерпретации, предложенной французским ученым Филиппом Арьесом, для эпохи средневековья вообще характерно отсутствие представления о детстве как об особом периоде в жизни человека. По мнению академика Д.С.Лихачева, подобная ситуация существовала и на Руси: "Для летописца не существует "психологии возраста". В лучшем случае к детству относились как к некому истоку качеств взрослого человека: "Сий бо благоверный князь Всеволод бе издетьска боголюбив, любя правду, набдя оубогыя..." и пр. Подобное отношение прослеживается и в агиографической литературе. Может быть, поэтому отношение к детям, проповедуемое Изборником 1076 года, достаточно сурово. Оно исходит из представления об изначальной греховности человеческой натуры. Ребенка нужно с самого раннего возраста "укротить", сломать его характер и подчинить родительской воле. "Coy ли чада, то наказай ы, и преклони от оуности выя ихъ". Следует отметить, что такой взгляд на воспитание был весьма широко распространен в древнерусской литературе. В "Повести о Акире Премудром" в той ее части, где премудрый Акир наставляет своего племянника Анадана, содержится рекомендация в том же духе: "Сыну, аще от биения сына своего не воздержайся, оже бо рана сынови, то яко вода на виноград възливается... Сынъ бо ти от раны не умреть, аще ли его небрега будеш, иную кую вину приведеть на тя. Чадо, сына своего от детьска укроти, аще ли его не укротиши, то преже дний своихъ состареется". Таким образом, альтернатива следующая: либо человек бьет ребенка, либо, в противном случае, считается, что он не занимается воспитанием. Пренебрежение воспитанием не одобряется, ибо может иметь печальные последствия для самого родителя.

Судя по всему, книжные рекомендации в вопросах воспитания оказывались весьма жизненны. "Житие Феодосия Печерского" - произведение, в котором как нигде нашла выражение проблема "отцов и детей" в ее древнерусском воплощении. Содержащаяся в нем история взаимоотношений матери и сына позволяет предполагать, что подходы к способам педагогического воздействия, существовавшие в реальной практике, были весьма близки к тем, о которых мы читаем в Изборнике или в повести об Акире Премудром. Трудно сказать, были ли они навеяны литературными примерами или возникли самостоятельно. Воспитательный метод матери преподобного более всего напоминает именно действия укротителя. Любящая родительница, видя, что ребенок не соответствует общепринятым нормам поведения, принимается "преклонять выю" сыну: колотит его, пока сама не изнеможет, заковывает в кандалы, запирает в доме. Однако, подобно премудрому Акиру из переводной повести, мать Феодосия стараниями своими цели не достигла. Сын продолжал вести себя сообразно своему разумению. Суровость воспитания не означает отсутствия любви. Строгости матери св. Феодосия объяснены в Житии именно сильной любовью: "любяше бо и зело паче инехъ и того ради не терпяше без него". Более того, забота о детях в Древней Руси была очень развита. На родителях, согласно существовавшим представлениям, лежала ответственность за устройство личной жизни чад. Устав Ярослава предусматривал ответственность родителей за незамужество дочери: "Аже девка засядет...", неизвестную византийскому праву. При всем при том, устраивая брачные дела потомства, нельзя было не считаться с их мнением: "Аже девка не восхощеть замуж, а отец и мати силою дадут, а что створить над собою - отец и мати епископу в вине, а истор има платити. Тако же и отрок". Закон ограждал не только негативное ("не восхощеть") волеизъявление, но и позитивное: " Аже девка восхощеть замуж, а отец и мати не дадят, а что сотворить, епископу в вине отец и мати. Тако же и отрок". Из приведенных статей видно, насколько велика была родительская власть над детьми, если единственный реальный способ противостоять ей - самоубийство. Родители должны были проявлять известную душевную чуткость в ее употреблении, не доводить ребенка до отчаянья.

Образование. Важной сферой воспитания, контакта поколения отцов с подрастающим поколением, было образование. Представления о всеобщей неграмотности населения Древней Руси, нашедшие свое высшее выражение в "Очерках по истории русской культуры" П.И.Милюкова, к настоящему времени вполне опровергнуто открытием берестяных грамот А.В.Арциховским. Внимание автора "Очерков"" концентрировалось на реалиях ХV-XVI вв., заслонивших от него действительность более раннего времени.

Основной объем необходимых для жизни знаний (грамотность и навыки трудовой деятельности), по-видимому, преподавался детям родителями. Именно такое положение вещей предполагает Устав Всеволода, записавший поповского сына, не умеющего грамоте, в изгои. Нормальным, очевидно, считалось, что отец-священник обучит своего сына основам своего "ремесла". Если образовательные потребности обучаемого превосходили уровень возможностей родителей, его отдавали в ученичество. Так, например, Феодосия Печерского, маленького в то время еще, родители по его же собственной просьбе отдали "на учение божъственныхъ книгъ единому от учитель". Ученичество было основной формой образования на Руси не только XI - ХIII вв., но и позже. Даже в XVII - начале XVIII в. на приглашенных для различных надобностей иностранцев помимо исполнения работ возлагалась обязанность обучать русских людей, приставленных к ним для постижения мастерства. Европейское просвещение делало свои первые шаги на русской почве в форме традиционного для древнерусской культуры ученичества.

В отдельных случаях, когда это необходимо было для нужд государства, образование становилось под эгиду княжеской власти. Владимир после крещения "нача поимати оу нарочитое чади и даяти нача на оученье книжное". Ярослав в 1037 году "поставляя попы и дая имъ от имения своего урокъ, веля имъ оучити люди". В Новгороде им были собраны 300 поповских детей, и отданы учиться книгам. В.Н.Татищев сообщает, что в 1086 году княгиня Анна Всеволодовна собрала при Андреевском монастыре в Киеве 300 молодых девиц и обучала их письму, ремеслам, пению, "швению" и пр. Часто указанные известия истолковывают как свидетельства организации учебных заведений в Древней Руси - "школ". Для этого, однако, нет никаких оснований. Фактов явно недостаточно, чтобы говорить о существовании школ как постоянных образовательных учреждений, стабильно функционировавших в течение достаточно долгого времени и являющихся самостоятельными организационными структурами наподобие западноевропейских университетов. Более внимательное прочтение имеющихся источников показывает, что речь в них не идет об учреждении институализированных учебных заведений, а все о том же, характерном древнерусском ученичестве, организованном и профинансированном государством для удовлетворения потребности в образованных людях. Князь в принудительном порядке отдавая известное количество детей "на учение книжное" (так прямо и говорится "даяти нача на оученье") и оплачивал учителей ("дая им от именья своего урок").

Как было показано Б.Д. Грековым, существовали различные уровни образования: основа - элементарная грамотность, и форма высшего образования - "учение книжное". "Совершенно ясно, что "учение книжное" - это не простая грамотность, а систематическое школьное преподавание". Нельзя не согласиться с мнением Б.Д. Грекова о том, что для высшего образования в Древней Руси была характерна систематичность. Только не в форме школьного преподавания (ибо нам ничего неизвестно о "школах"). Характер образования людей, считавшихся "философами", т.е. мудрецами, - митрополита Илариона, Климента Смолятича, Кирилла Туровского, авторов летописи и безымянных поучений, заставляет думать, что, по сути, оно заключалось в изучении наличного комплекса литературы - богословской и светской. Отсюда особенное отношение к книге, являющееся одним из фундаментальных, характерных черт русской культуры с древности до настоящего времени. Ученик должен был научиться понимать и истолковывать писания, кое-что заучивать наизусть, разбираться в богослужебном каноне, уметь петь, а в мировоззренческом отношении стать благочестивым и убежденным христианином. Высшее образование по-древнерусски - это приобретение начитанности под руководством наставника , учившего, прежде всего, постигать скрытый смысл написанного и развивавшего умение истолковывать окружающую действительность сквозь призму христианской идеологии. Значительно отличались от современных представления о целях хорошего образования. В общественном сознании XI - ХIII вв. ценность знаний как таковых была очень невелика. Монах Киево-Печерского монастыря Никита, ставший впоследствии епископом Новгорода, вошел в затвор и стал вместо молитв читать божественные книги. В деле этом он очень преуспел - помнил наизусть почти всю Библию. Однако, как ни странно, на это, казалось бы, богоугодное дело его подбивал нечистый. И как только собратья по монастырю, преподобные отцы, изгнали из него беса, он потерял все свои познания, которые, в результате, представлены в "Патерике" дьявольским искушением. Тех же воззрений, очевидно, держался и пресвитер Фома, с которым в своем "Послании" полемизирует Клим Смолятич. Фома "уличил" Клима в том, что тот, говоря современным языком, "шибко умный"". Митрополит не без иронии отвечает, что, Бог свидетель, он совсем не ставил себе цели искушать его "благоумия, но яко просто писавь", да и письмо, вызвавшее столь негативную реакцию, было адресовано не ему, а князю. Однако и сам Клим далек от того, чтобы утверждать самостоятельное значение произведений Гомера, Аристотеля и Платона, в обращении к которым обвинил его Фома. Из рассуждений Клима Смолятича становится ясно, что широкая начитанность, "философия", нужна человеку, прежде всего, для максимально глубокого понимания Божественного Писания. Конечная цель образования высшего порядка по древнерусским стандартам не столько овладение знаниями, сколько приобретение навыка понимания, истолкования фактов жизни и Святых книг, христианского мировоззрения. Оно направлено на развитие философского мышления по типу присущей всему европейскому средневековью экзегезы. Именно для помощи в развитии этого навыка, для направления его в нужное русло и нужен был учитель-наставник. Примеры образованности такого рода дает сам Клим Смолятич. Что ему дела, - пишет он, - до библейских персонажей - Иакова и двух жен его, "иже тако почитати, а неискати по духу"? Другое дело, если разобраться и понять, что жены, Лия и Рахиль, символизируют два народа - израильтян и язычников. "Лию убо въ образ израильтескых людий", "Рахиль - иже от язык людие" и т.п. Другой образец мудрости дает нам "философ, епископ белгородский"", написавший "Поучение" против пьянства. Распространенное бытовое явление он истолковывает в соотнесении с Царством Божьим; пьяный человек из просто неприятного субъекта превращается у него в прислужника Сатаны. Интересна линия рассуждения: пьяница напивается медом, он как будто служит ему; мед создается человеческими руками, следовательно, пьяница служит не Создателю, а созданью, уподобляясь тем самым язычникам, поклоняющимся идолам, значит, он служит дьяволу. Список примеров может быть продолжен.

Ни для кого не секрет, что в России на сегодняшний день сложилась крайне тяжeлая демографическая ситуация: резко упала рождаемость, сократилось число браков, возросло количество разводов. Я думаю, что в связи с этим будет весьма любопытно, обратиться к нравам и обычаям наших далeких предков.

Согласно древнерусским законам и обычаям жениться можно было с 15 лет, а выходить замуж - в 12-летнем возрасте. По достижении брачного возраста, родители юноши начинали поиск невесты. Найдя еe, они посылали к родителям или родственникам девушки сватов из числа своих друзей или знакомых, чтобы узнать: хотят ли они выдать еe замуж и сколько дадут за ней приданого. Если родственники девушки не хотели выдавать еe за этого человека, то чем-нибудь отговаривались и отказывали. Но если они говорили, что подумают и потом дадут ответ - согласие на брак получено.

Вслед за тем составляли "роспись" невестиного приданого и сообщали об этом жениху. И если ему невеста, (а точнее еe приданое) понравились, тогда назначались смотрины. Родители невесты созывали гостей, среди которых была "смотрильщица"- родственница или "доверенное лицо" жениха. Она распрашивала, ничего не подозревающую девушку, о разных вещах, испытывая еe ум, оценивая характер и внешность.

Некоторые родители, имевшие несколько дочерей, одна из которых была с физическими или умственными недостатками, показывали смотрильщице здоровую дочь, а замуж выдавали больную. Обман раскрывался только после свадьбы, так как до этого жених не мог видеть невесту. В этом случае, он писал прошение патриарху, и если в ходе расследования свидетели подтверждали подлог, то брак расторгался и виновная сторона платила неустойку. Еe размер заранее определялся "сговором"- своего рода брачным контрактом, в котором определялся размер приданного невесты и сроки свадьбы. Если после сговора жених узнавал о невесте что-нибудь плохое и отказывался жениться на ней, еe родители посылали жалобу патриарху. Церковные власти расследовали дело и также брали с виновных неустойку.

В день свадьбы жених отправлялся за невестой. Вместе с ним ехали "бояре"- его старшие родственники, "тысяцкий"- распорядитель свадебного обряда (обычно крeстный отец жениха), священник и дружки - друзья жениха. Затем родители невесты благословлят молодых и они ехали в церковь. После венчания новобрачные отправлялись в дом жениха, и получают благословение его родителей. Потом все садятся за столы и начинают пировать. После третьего блюда, дружки просят у родителей жениха благословения для новобрачных идти опочивать, и, отпустив их, начинают есть-пить по-прежнему. На свадьбах не было никакой музыки, кроме труб и литавр (тарелок).

Перед отъездом гости узнавали о здоровье новобрачных, и посылают родителям невесты сказать, что молодые в добром здравии.

На следующий день после свадьбы, жених созывал к себе гостей. Потом ездил к тестю и тeще и благодарил их за дочь. На третий день жених, невеста и гости отправлялись к ним на обед.

После праздников начинались семейные будни. Наставления и поучения, касающиеся семейной жизни, были собраны в середине XVI века в особый сборник "Домострой" автором которого был духовник царя Ивана Грозного Сильвестр.

В этом сочинении говорилось, что семья должна жить в любви и согласии. Жена и дети должны во всeм подчинятся мужу и отцу. А если они не слушались, главе семьи разрешалось применять к ним телесные наказания. Запрещалось бить палкой, камнем, в глаз и в ухо, чтобы не причинить увечья. Можно было "поучать" плетью (еe отец передавал мужу после свадьбы), но "наедине и "разумно". После наказания полагалось сказать ласковое слово и что-нибудь подарить.

Важнейшую роль в воспитании семьи играла церковь (для большинства населения еe представителем был приходской священник, а знатные люди имели личных духовников). Отец духовный должен был быть благоразумным, строгим и бескорыстным. Ему следовало не только исповедовать грехи, почитать и повиноваться, но и советоваться с ним в мирских делах.

Большое внимание уделялось и повседневным хозяйственным заботам. Хорошая хозяйка не только должна была следить за исполнением своих указаний, но и сама уметь печь, стирать, убирать, мыть посуду и рукодельничать. Она должна была постоянно быть за работой и избегать праздности.

В праздничные дни было принято приглашать гостей. Хозяин велел своей супруге поднести каждому гостю чарку вина, а потом просил его, еe целовать, а потом все друг другу кланялись. Затем она уходила на женскую половину дома к жeнам гостей. Вообще, совместное застолье мужчин и женщин было не принято (за исключением свадеб). Дочерей своих к гостям не выводили и никому не показывали. Жили они в особых дальних покоях и выезжали только в церковь.

Расторжение брака было редким явлением, возможным лишь в случае измены или вдовства одного из супругов. Вступать в повторный брак могли только люди невиновные в распаде семьи. Жениться и выходить замуж, можно было не более трeх раз. Все вопросы семейной жизни регулировались церковным судом.

Ситуация изменилась в начале XVIII века. Стремясь привить европейские обычаи на русской почве, царь Пeтр I разрешил мужчинам и женщинам самостоятельно знакомится друг с другом, вместе проводить время на балах и маскарадах и других празднествах. Но ещe долгие годы в крестьянских и купеческих (особенно старообрядческих) семьях свято чтили стародавние обычаи. Не призывая следовать обычаям многовековой давности, думаю, что и в наши дни не стоит забывать об опыте прошлых поколений.

Тюлин Денис

Семейные ценности и быт в Древней Руси

(Слайд №1) Каждый человек помимо места в обществе, национальной принадлежности, имущественного и материального положения, с момента рождения и до конца жизни обладает такой характеристикой, как семейно - брачное состояние.

Как Вы думаете, что такое семья?

(Слайд №2) Семья – это группа живущих вместе родственников (муж, жена, родители и дети).

(Слайд №3) В 1993 году Организация Объединенных Наций установила Междуна-родный день семьи, который отмечается – 15 мая.

(Слайд №4) А с 2008 года и в России отмечается День семьи, любви, верности в память о святых Петре и Февронии – покровителях семейного счастья. Этот праздник празднуется 8 июля.

(Слайд №5) Символом Всероссийского Дня семьи, любви и верности стала ромашка.

Какой была семья в стародавние времена и намного ли она отличается от современной? Узнать об этом попытаемся, совершив путешествие в старину.

(Слайд №6) В VIII-IX вв. семьи на Руси состояли из мужа, жены (иногда и их родственников) и детей. Родственные семьи объединялись в род, во главе которого стояли старейшины.

Понятие «брак» произошло от древнерусского слова «брачити», имеющего значение «отбирать, выбирать».

(Слайд №7) В XI-XIII вв. ряд норм семейного и брачного права нашел отражение в княжеских кодексах - Краткой и Пространной редакциях «Русской Правды», в летописях, в пергаменных и берестяных грамотах.

(Слайд №8) В старину брак совершался как по договорённости старших родственников, так и путём «умыкания» (воровства) невесты. Интересно, что этот архаичный способ не исчез бесследно, а дошёл до наших времён в виде обряда.

(Слайд №9) К женитьбе на Руси относились как к приговору судьбы, который невозможно изменить. Брак был лотереей, и выиграть удавалось не каждой паре.

(Слайд №10) Влюбленности в нашем представлении древнерусские люди не знали. Да и какая может быть любовь, когда жених и невеста видели друг друга впервые только перед самым венцом, а женились в нежном возрасте (брачный возраст был 12-13 лет для девушек и 15 для юношей).

(Слайд №11) Поэтому сказка про Царевну-лягушку - никакая не сказка, а самая настоящая быль. Кому-то и впрямь доставались в жены царевны, кому-то - «лягушки». Проверить, кого именно поведет к венцу жених, не мог никто. Даже родители, которые принимали решение о том, что сыну уже пора вступать в брак. Разумеется, его согласия никто не спрашивал. В те времена выбирали не столько невесту, сколько семью, с которой хотели бы породниться. Засылали сватов. Родные невесты могли принять или отклонить предложение. И только в случае положительного ответа мать жениха получала возможность (да и то не всегда) один раз взглянуть на невесту.

(Слайд №12) Конечно, состоятельные женихи могли добиться права хотя бы один раз увидеть невесту. Но трудно представить, сколько бед обрушивалось на них, если брак расстраивался по их вине. Увидеть девицу и не жениться на ней считалось оскорблением, да таким, что за него могли запросто упечь в тюрьму.

Увидеть свою суженую до брака имел право только русский царь.

(Слайд №13) Условия заключения брака были довольно сложными. Запрещались браки между родственниками. Церковь отказывалась венчать людей, бывших родственниками даже в шестом поколении, то есть не разрешались браки между троюродными братьями и сестрами.

Свадьбе предшествовала помолвка, сговор; ей сопутствовала трапеза у родителей невесты, причем обязательными блюдами были пирог-каравай и сыр.

(Слайд №14) Согласно существовавшим на Руси после принятия христианства правовым нормам, можно было заключать не более двух браков. Даже смерть одного из супругов во втором браке не давала права оставшемуся в живых вступить в третий брак.

(Слайд №15) С принятием на Руси христианства на смену родовому устройству пришла патриархальная семья, её традиции и устои оставались практически неизменными вплоть до XVIII века.
Семьи на Руси были большими.

(Слайд №16) Основным источником существования семьи был труд мужчины (ратный, ремесленный, крестьянский), а воспитание «чад» традиционно было женской сферой деятельности: им подобало «нрав детиный исправливати», «блюсти чад своих». Главенство в семье принадлежало мужу, кормильцу. Он решал все вопросы, касающиеся взаимодействия семьи с внешним миром.

(Слайд №17) Основной функцией мужа было руководство хозяйственной деятельностью семьи. Он распоряжался трудом ее взрослых членов, главным образом мужчин, производил все необходимые по хозяйству расходы, осуществлял руководство бытовым укладом семьи. Отец-домохозяин являлся реальным носителем власти и блюстителем религиозного культа, следил за общественной и религиозной нравственностью членов семьи.

(Слайд №18) Мужчине-домохозяину принадлежала исключительная, освященная традицией власть над всеми членами семьи. Эта власть была реальным олицетворением силы, религиозно освященной, включающей многовековой опыт предков и личный, жизненный и трудовой, опыт. Материальное благополучие семьи целиком зависело от хозяйственной сметки и практических навыков главы семьи, его умений и распорядительности.

(Слайд №19) Делами по дому распоряжалась старшая женщина в семье – жена главы семьи. Она, как правило, ведала семейными запасами, хранила общесемейные деньги, следила за порядком в доме, распределяла работы среди женщин. Жена во всем была советницей мужу, а в домашних делах обладала определенным первенством, с которым считались все мужчины. В случае длительной отлучки мужа, например при его уходе на заработки, она брала на себя руководство всем хозяйством, включая полевые работы.

(Слайд №20) Существо внутрисемейной иерархии определялось безропотным подчинением младших членов семьи старшим, жен – мужьям, детей – родителям. Наибольшим авторитетом в семье пользовался старший сын. Он первым выделялся среди других сыновей. К нему всегда обращались только по имени-отчеству. Сын помогал отцу в хозяйственных делах. Он ездил на ярмарку, продавал хлеб, покупал необходимые для семьи товары. Отец выдавал ему деньги, за которые сын отчитывался перед отцом. Жена старшего сына была первой помощницей свекрови и считалась главной среди других снох-невесток. Среди женщин наиболее тяжелым было положение младшей невестки и снохи (“молодухи”). Если свекровь или кто-нибудь из старших обижал младшую невестку, то муж, сам находящийся в низах социальной лестницы, не мог защитить жену, а только утешал ее.

(Слайд №21) Немного отвлечемся и отгадаем загадки про семью.

Шли тёща с зятем, муж с женой, бабка с внучкой, мать с дочкой, да дочь с отцом. Сколько их было? (Всего четверо)

Шуринов племянник как зятю родня? (Сын) (Шурин – брат жены).

Две матери, две дочки, да бабушка с внучкой, а всего их трое. (Мать, дочь и внучка)

(Слайд №22)

Идут три человека: одного отца – матери дети, а меж собою – не братья.

Сын моего отца, а мне – не брат. (Я сам)

Кого называли мамкой в 19 век? (Кормилицу. Мать – называли матушкой, а кормилицу – мамкой).

(Слайд №23) Жили русские семьи в избах. Слово "изба" (а также его синонимы "ызба","истьба", "изъба", "истобка", "истопка") употребляется в русских летописях, начиная с самых древнейших времен. Очевидна связь этого термина с глаголами "топить", "истопить". В самом деле, он всегда обозначает отапливаемое строение

(Слайд №24) Русские предпочитали рубить избы из сосны, ели, лиственницы. Эти деревья с длинными ровными стволами хорошо ложились в сруб, плотно примыкая друг к другу, хорошо удерживали внутреннее тепло, долго не гнили.

Возведение дома сопровождалось множеством обрядов. Начало строительства отмечалось обрядом жертвоприношения курицы, барана. Он проводился во время укладки первого венца избы.

(Слайд №25) Под бревна первого венца, подушку окна, матицу укладывали деньги, шерсть, зерно - символы богатства и семейного тепла, ладан - символ святости дома. Окончание строительства отмечалось богатым угощением всех участвовавших в работе.

(Слайд №26) На рамы в домах натягивали паюсный мешок рыб (откуда паюсная икра) – такое окно называлось паисным. Также использовался бычий пузырь, слюда (такие окна назывались слюдяные окончины), промасленная ткань. До XVIII века стеклянные окна (стекольчатые оконницы) употреблялись редко.

(Слайд №27) В крестьянских домах было, как правило, одно или два, реже три жилых помещения, соединенных сенями. Наиболее типичным для России был дом, состоящий из теплого, отапливаемого печью помещения и сеней. Сени использовали для хозяйственных нужд и как своеобразный тамбур между холодом улицы и теплом избы.

(Слайд №28) В домах зажиточных крестьян кроме отапливаемого русской печью помещения собственно избы было еще одно, летнее, парадное помещение - горница, которое в больших семьях использовалось и в повседневной жизни. Отапливалась горница в этом случае печью-голландкой.

(Слайд №29) Печь играла главную роль во внутреннем пространстве русского жилища на протяжении всех этапов его существования. Недаром помещение, где стояла русская печь называли "избой, истопкой".

Печь была вторым по значению "центром святости" в доме - после красного, Божьего угла, - а может быть, даже и первым.

(Слайд №30) Все значимые события семейной жизни отмечались в красном углу. Здесь за столом проходили как будничные трапезы, так и праздничные застолья, происходило действие многих календарных обрядов.

Красный угол старались держать в чистоте и нарядно украшали. Само название "красный" означает "красивый", "хороший", "светлый". Его убирали вышитыми полотенцами, лубочными картинками, открытками. На полки возле красного угла ставили самую красивую домашнюю утварь, хранили наиболее ценные бумаги, предметы.

(Слайд №31) Давайте немного отвлечемся и отгадаем загадки о русской избе и убранстве избы.

Два братца глядятся,

а вместе не сойдутся. (Пол и потолок.)

Печёт блины,

То показывает

Сны. (Русская печь).

Каждому, кто придет и уйдет,

руку подает (Дверная ручка).

(Слайд №32)

Скручен, связан, на кол посажен,

А по горнице пляшет. (Веник.)

В избу идут – плачут,

Из избы идут – скачут. (Ведра на коромысле)

Не бык, а бодает,

(Слайд №33)

Не ест, а еду хватает,

Что схватит, отдает,

Сам в угол идет. (Ухват)

Четыре ноги, два уха,

Один нос да брюхо. (Самовар.)

За чем чай пьют (За столом).

(Слайд №34) Иерархическая структура семьи отчетливо проявлялась, например, в том, как рассаживались члены семьи за столом. Каждый член семьи знал свое место и за столом. Хозяин дома во время семейной трапезы сидел под образами. Его старший сын располагался по правую руку от отца, второй сын - по левую, третий - рядом со старшим братом. Детей, не достигших брачного возраста, сажали на лавку, идущую от переднего угла по фасаду. Женщины ели, сидя на приставных скамейках или табуретках. Нарушать раз заведенный порядок в доме не полагалось без крайней необходимости. Человек, их нарушившего, могли строго наказать.

(Слайд №35) Случалось и так, что сначала ели взрослые, потом дети; при этом женщины стояли позыди мужей и хлебали из-за их спин. Ели из одной миски деревянными ложками. Мясо брали после того, как свекор дасть указание – стукнет ложкой. За столом сидели чинно, “засмеешся, то свекор ложкой по лбу стукнет”.

(Слайд №36) Основу стола древних русичей составляли хлебные, мучные изделия и блюда из зерна. Хозяйки пекли блины и ржаные пироги, варили мучные кисели. Ни одно торжественное событие в семье не обходилось без вкусных изделий из теста. На свадьбу пекли курники, на Масленицу - блины и пироги. Начинка у пирогов была самая разная – рыба, мясо, птица, грибы, ягоды, творог, овощи, фрукты и даже каши. Дорогого гостя встречали караваем и солью. Каравай ставили в центре стола на любом пиршестве.

(Слайд №37) Также незаменимы на русском столе - каши. Гречневые, ячневые, перловые, пшённые, овсяные, толокняные... Каши на Руси служили предметом поклонения и символом домашнего благополучия. Даже сам свадебный пир называли в старину кашей.

(Слайд №38) Овощи - капусту, репу, редьку, горох, огурцы - либо ели сырыми, либо солили, парили, варили или пекли, причем отдельно одно от другого.

(Слайд №39) Молоко и мясо до XVII в. ели весьма редко. Мясо варили в щах или кашицах и до XVI в. почти не жарили. Молоко пили сырое, томленое или скисшее; из кислого молока получали творог и сметану, а производство сливок и масла оставалось почти неизвестным вплоть до XVI в.

(Слайд №40) Мед и ягоды в древнерусской кухне были не только сладостями сами по себе, но и основой, на которой создавались сиропы и варенья. А, будучи смешаны с мукой и маслом, с мукой и яйцами, мед и ягоды стали основой русского национального сладкого изделия - пряников.

(Слайд №41) В средневековый период сложилось также большинство русских национальных напитков: мед, хмель, квас, сидера. Пиво появляется около 1284 г. В 40-70-х годах XV в. в России появляется русская водка. Она производилась из ржаного зерна.

(Слайд №42) В XVI-начале XVII вв. в древнерусскую кухню вошли такие «восточные» блюда, как лапша и пельмени, заимствованные соответственно у азиатских народов, но ставшие теперь традиционными русскими блюдами.

По отгадываем загадки и еде.

Отдельно - я не так вкусна,

Но в пище - каждому нужна. (Соль).

Может разбиться,

Может и вариться,

Если хочешь -

в птицу может превратиться. (Яйцо).

Не снег,

А белое всегда.

Хоть и течет,

А не вода. (Молоко).

Бьют меня палками,

жмут меня камнями,

держат меня в огненной пещере,

режут меня ножами.

За что меня так губят?

За то, что любят. (Хлеб).

Толстовата, форсиста

Сорочек надела триста,

А нога – одна. (Капуста).

Знаменитые строки из поэмы Н.А. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо…»: звучат так: «Кушай, Ваня тюрю, молочка-то нет…»

Как Вы думайте, что за блюдо тюря?

(Тюря – хлебное крошево в квасе или соленой воде).

В поэме «Мертвые души» Н.В. Гоголя Чичиков выпил бутылку щей. Как Вы думайте, писатель что-то напутал?

(Нет. Кислые щи – напиток – шипучий квас, который бродил так, что его можно было держать только в очень темной бутылке).

(Слайд №43) По неписанным законам того времени считалось, что после смерти отца право старшинства переходит к матери и дети, даже взрослые, не должны из «воли матерней выматься» (то есть выходить из её опеки).

(Слайд №44) В древнерусской семье наряду с воспитанием мать обучала детей азам наук и грамоте. Как свидетельствуют новгородские берестяные грамоты, даже в среде ремесленников было немало грамотных горожанок. В малоимущих семьях обучение грамоте и основам арифметики передавалось детям только через родителей, и прежде всего через мать. С XI века в богатых семьях грамоте стали обучать и мальчиков и девочек. В княжеских семьях в три года сына сажали на коня, а в двенадцать - отправляли на управление волостями и городами вместе с наставником.

(Слайд №45) Обучение всем женским работам также начиналось с раннего детства, а в пять-шесть лет девочки уже помогали взрослым по дому, нянчили младших ребятишек. В воспитании от родителей требовалась разумная строгость - «не озлобляй наказуя дитя», ласка и доброта.

(Слайд №46) В древнерусских семьях, описанных летописями, основной черной внутрисемейного микроклимата были доброта, внимание, забота. Истину, выработанную вековой народной мудростью, донесли до нас «Пчелы» - сборники изречений и пословиц «учительного» содержания, бывшие практически настольными книгами наших предков: «Какы чести принесёшь ты своим родителям, таких и ты чай от своих детии на старость…».

(Слайд №47) На средневековых супругов налагались не только родительские обязанности, но и обязанности по взаимному уходу и содержанию друг друга.

(Слайд №48) Ни муж, ни жена не имели права оставить друг друга, если один из них был тяжело болен «Лихий недуг, слепота ли долгая болезнь» » (по «Уставу князя Ярослава»). Ни при каких условиях не давали права бросить спутника жизни, развестись с ним.

(Слайд №49) Церковные поучения требовали от детей и уважения к отцу и матери. Пренебрежение и забвение памяти родителей: «пакы насмехася отцю и укоряюще старость материю...» (если насмехается над отцом и укоряет мать ее старостью...) резко осуждались.

(Слайд №50) С поучениями, которые мы встречаем в текстах церковных сборников, перекликаются свидетельства некоторых гражданских актов и летописей, которые также характеризуют отношения родителей и детей в древнерусских семьях. Князь Константин Всеволодович (начало XIII века), чье «Наставление о «детях» дошло до нас в изложении известного историка XVIII века В. Н. Татищева, так обращается к своим чадам: «Почитайте мать вашу, сохраните поведения ея, учредите покой ей и довольство, чтоб не терпела недостатка...»

(Слайд №51) Роль мудрого влияния отца и матери неоднократно подчеркивалась летописцами при описании многих значительных поступков в жизни князей и бояр - главных действующих лиц летописей. Так, например, Анна, жена великого князя Всеволода Ярославича, убеждает сына, Владимира Всеволодовича, прекратить усобную борьбу со Святополком Изяславичем (XI век); великая княгиня Мария Ярославна благословила сына Ивана III на борьбу с ханом Ахматом в 1480 году, а результатом ее, как известно, было свержение ордынского ига на Руси.

В древнерусских нравоучительных сочинениях XI - XIII вв., в отличие от позднего "Домостроя", нигде не встречается рекомендации бить жену, как бы плоха она ни была. Женщина в обществе Древней Руси занимала достаточно высокое положение. Ее правовой и имущественный статус не был принижен, а по ряду пунктов оказывался равным с мужским.

(Слайд №52) Таким образом, взаимное уважение между членами семьи, равноправие отца и матери, мужа и жены во многих вопросах - повседневных, житейских и имущественно-правовых - имеет давние традиции в русской истории. А социально-политическая активность женщин в нашей стране, столь ярко проявившаяся в новейшую эпоху, отнюдь не плод наносного «европеизма», а имеет глубокие исторические корни.

(Слайд №53) По мнению ученых до Второй мировой войны в России преобладала патриархальная семья, которая характеризуется преобладанием мужчины в доме и подчинением ему всех остальных членов семьи. В послевоенные годы, начиная с конца 40-х годов до 80-х, доминирующей стала детоцентристская семья, в которой очень большое значение придаётся благополучию детей и сохранению брака в интересах детей. Совсем недавно в последние десятилетия возникла супружеская семья, в которой доминируют равноправные отношения, стабильность брака зависит от желаний и качества отношений между суп-ругами. Экономическая самостоятельность женщин, повышение их социаль-ного статуса неизбежно предполагает иной - партнёрский тип супружества.

(Слайд №54) В семье проходит основная часть жизни человека. Большинство людей имеют семью. Обычно в семье есть мать, отец, дети, старшие члены семьи- бабушки и дедушки. Человек, не имеющий семьи, чувствует себя одиноким: ему не о ком позаботится, о нем тоже никто не проявит заботу.

Семья объединяет людей, которые являются кровными родственниками (мама и дети, сестра и брат) или близкими людьми (муж и жена, свекровь и невестка). У членов семьи общее хозяйство, они все живут в одном доме или в одной квартире, у них общие доходы и расходы. Вместе они воспитывают детей, проводят свободное время. Такие особенности отличают семейный коллектив от других коллективов, например, трудовой бригады.

(Слайд №55) Самое главное, что отличает семью от других коллективов – это чувство любви и привязанности между ее членами. Недаром говорится, «На что и клад, когда в семье лад», или «Любовь да совет, так и горя нет», или «вся семья вместе, так и душа на месте».

Подласова Алена

Рассматриваются семейные отношения в Древней Руси (9-13 века)

Скачать:

Предварительный просмотр:

Введение………………………………………………………………….3

1. Развитие брачно-семейных отношений в Древней Руси…………..12
2. Заключение брака в Древней Руси…………………………………..21
3. Развод в Древней Руси………………………………………………..36

Заключение………………………………………………………………..42

Список используемой литературы……………………………………….45

ВВЕДЕНИЕ

Семейно-брачные отношения представляют собой интерес для исследования, поскольку семья является одним из пяти фундаментальных институтов общества, придающим ему стабильность и способность восполнять население в каждом следующем поколении. Одновременно семья выступает малой группой – самой сплоченной и стабильной ячейкой общества. Семья – это сложное социокультурное явление. Специфика и уникальность ее состоит в том, что она фокусирует в себе практически все аспекты человеческой жизнедеятельности и выходит на все уровни социальной практики: от индивидуального до общественно-исторического, от материального до духовного. И хотя семья с момента своего возникновения, будучи изначально сложным социальным явлением, органически включала в себя и природно-биологические, и нравственные, психологические, и экономические аспекты жизнедеятельности, влияние их на организацию ее жизни на протяжении развития человеческого общества было далеко не однозначно.

Семья – это основанное на браке или кровном родстве объединение людей, связанных общностью быта и взаимной ответственностью. Являясь необходимым компонентом социальной структуры любого общества и выполняя множественные социальные функций, семья играет важную роль в общественном развитии.

Представители всех общественных наук всегда уделяли особое внимание исследованию института семьи. И это не случайно. Семья, как одна из форм организации жизни людей, имеет большое значение, как для отдельной личности, так и для общества в целом. Исторический опыт показывает, что семейные отношения во многом определяют социальное и культурное развитие любой общественной группы.

Именно семья является основным носителем культурных примеров, транслируемых из поколения в поколение. В семье человек усваивает социальные роли, получает основы образования, навыки поведения. В семье у ребенка формируется комплекс мировоззренческих ориентиров, определяющих чувство причастности к тому национальному, социальному и политическому сообществам, членом которых он является. От родителей и других родственников ребенок узнает об элементарных гражданских обязанностях, о необходимости их выполнения, усваивает определенный стиль обсуждения политических проблем, отношение к государству, его символам. Таким образом, семьей обеспечивается не только социо-культурная, но и первичная политико правовая социализация личности.

Актуальность темы исследования обусловлена отсутствием специальных работ рассматривающих данную проблему на современном методологическом уровне. В последние десятилетия проблема семьи и ее эволюция рассматриваются в рамках социальной истории и исторической демографии. Однако представители этих направлений исторической науки основное внимание уделяют, как правило, периоду XVII-XXвв., оставляя древнерусскую семью до монгольского периода за рамками своих исследований. В данной работе предпринята попытка восполнить этот пробел.

Обращение к исследованию брачно-семейных отношений в Древней Руси вызвано и той ролью, которую семья, как первичный структурный элемент любого социального образования, играет в его истории.Учитывая слабый уровень политической консолидации древнерусского общества, исследование такого «негосударственного» регулятора социальных отношений, как семья позволяет сделать еще один шаг вперед в реконструкции истории Древней Руси.

В ходе культурно-исторического развития изменялась не только форма семейно-брачных отношений, но и само содержание этих отношений, в частности, между мужем и женой. Понятие семья не следует путать с понятием брак. Брак – это исторически меняющаяся социальная форма отношений между женщиной и мужчиной, посредством которой общество упорядочивает и санкционирует их половую жизнь и устанавливает их супружеские и родственные права и обязанности. Но семья, как правило, представляет более сложную систему отношений, чем брак, поскольку она может объединять не только супругов, но и их детей, а также других родственников. Поэтому семью следует рассматривать не просто как брачную группу, но как социальный институт, то есть систему связей, взаимодействий и отношений индивидов, выполняющих функций воспроизводства человеческого рода регулирующих все связи, взаимодействия и отношения на основе определенных ценностей и норм, подверженных обширному социальному контролю через систему позитивных и негативных санкций.

Развитие семейно-брачных отношений от больших семей VI – VIIвв. к экономически и юридически самостоятельным малым семьям XI – XIIвв. не вызывает сомнения у большинства исследователей. Характер семейных связей, присущих индивидуальной семье, бытовавшей в рассматриваемый период, подтверждается и по археолагическим, и по письменным источникам. О малом типе как княжеских и боярских семей, так и семей новгородских своеземцев, свободных общинников и полузависимых крестьян свидетельствует нормативная литература. Преобладание индивидуальной семьи зафиксировано памятниками права и в среде холопов. Аналогично и юридические нормы, относящиеся к гражданскому праву, свидетельствует о проведении принципа индивидуальной, а не большесемейной ответственности.

Обращение к проблемам семьи в рамках исследования не случайно – трансформации института семьи вызывают много вопросов теоретического и практического характера. Социально-правовая значимость проблемы регулирования брачно-семейных отношений обусловлена, прежде всего, ролью института семьи в жизни общества. Семья является первичной социальной ячейкой и источником воспроизводства социума. Семья – это воспитательная среда, интерпретационная система, в рамках которой формируются и закрепляются на бытовом уровне мировоззренческие, культурологические и нравственные основы жизнедеятельности общества. Семейной социализацией детерминирован и процесс интернационализации социокультурных норм. Однако приходится констатировать, что вплоть до настоящего времени в исторической науке проблемам семьи и брака внимания удаляется явно недостаточно, а имеющиеся работы носят либо сугубо отраслевой, либо прикладной характер. актуальность проблем регулирования брачно-семейных отношений и острота вопросов, связанных с ними, особенно заметны в нашей стране – стране углубляющегося прогресса депопуляции, где фактом стали сверхнизкая рождаемость, отсутствие стремления молодежи к юридическому закреплению супружеского союза, рост количества бракоразводных процессов, увеличение числа внебрачных детей.

Исследование проблем брачно-семейных отношений в отечественной истории, накопления фактического материала о русской семье, о личных и имущественных правах мужа и жены, о семейном статусе мужчины и женщины, о роли семьи в культурной и общественно-политической жизни началось в российской историографии в XVIII-первой половине XIXв. за последние три столетия отдельные стороны проблемы отношений сферы семьи и брака неоднократно становились предметом специального рассмотрения историков, этнографов, фольклористов, правоведов, социологов.

Начало изучения брачно-семейных отношений в Древней Руси было положено в первой половине XIXвв. Н.М. Карамзиным. По его мнению, в языческие времена восточные славяне покупали жен, выплачивая их родителям вено, что обуславливало рабское положение женщины в семье.

С 30-х гг. XIXв. изучение проблемы брачно-семейных отношений в Древней Руси получило свое развитие в рамах историко-правовой школы. Основание ей было положено работами И.Ф. Эверса и А.М.Рейца. Оба автора доказывали существования на Руси в дохристианский период практики

похищения и купли-продажи невест, а так же выплаты за них вена, которое позже трансформировалось в свадебный дар мужа жене. По их мнению, обе формы брака вели к установлению безграничной власти мужа над своими домочадцами, которое (в несколько смягченном виде) продолжали существовать и после введения христианства.

35. Левина, Е.Секс и общество в мире православных,900-1700 / Ева Левина; Перевод с англ.В. В. Львова// «А все грехи злые, смертные…» Любовь, эротика и сексуальная этика в доиндустриальной России (Х-первая половина ХIX в.).-М.: Ладомир, 1999.-239-491с.

36. Любавский,М. К. Лекции по древне русской истории до конца XVI в./ М. К.Любавский.-М.: Скоропечатная А. А. Левенсова, 1915.-306 с.

37. Ляпушкин И. И. Славяне Восточной Европы на кануне образования Древнерусского государства/ И. И. Ляпушкин.-М.: Наука, 1968.-190 с.

38. Мавродин, В. Древняя русь (происхождение русского народа и образование Киевского государства)/В. Мавродин.-М.: Госполитиздан, 1946.-309 с.

39.Маркс,К. Немецкая идеалогия // Карл Маркс. ФридрихЭнгльс.-М.:Изд.полит. литература, 1988.-574 с.

40. Миронов,Б. Н. Социальная истории России периода империи (XVIII-начало XXвв.):в 2 т./Б. Н. Миронов.-СПб.: Дмитрий Буланин, 2003.-Т. 1.-548 с.

41.Морошкин,М. Свадебные обряды древней Руси/М. Морошкин //Сын Отечества.1848.-№2.-55-80 с.

42.Попов, А. Об опеке и наследстве, во времена Русской Правды/ А. Попов// Сборник исторических и статистических сведений о России народах ей единоверных и единоплемённых- М.: Типография Августа Семена,1845.- Т.1.-96-133 с.

43. Поляков А. Н. Киевская Русь как цивилизация: монография/ А. Н. Поляков, Оренбургский гос.ун-т.- Оренбург: ОГУ, 2010.-484 с.

44. Пушкарёва, Н. Л. Женщины Древней Руси/ Н. Л. Пушкарёва.- М.: Мысль,1989.-286 с.

45.Пушкорёва Н. Л. Имущественная права женщин на Руси (X-XVвв.)/ Н. Л. Пушкарёва// Историческая запись.1986.-Вып.144.-С. 180224.

46.Пушкарёва Н. Л. Мать и материнство на Руси (X-XVIIвв.)/ Н. Л. Пушкарёва//Человек в кругу семьи. Очерки по истории частной жизни в Европе до начало Нового времени/ под ред. Ю. Л. Бессмертного.-М.: РГГУ,1996.-305-341 с.

47.Рыбоков, Б. А. Язычество древних славян/ Б. А. Рыбаков.-М.: Наука,1981.-604.с.

48. Смирнов, А. Очерки семейных отношений по обычному праву русского народа / А. Смирнов.-М.: В университетской типографии, 1877 .- Вып. 1.- 259 с.

49. Фроянов, И. А. Киевская Русь. Главные черты социально-экономического строя/ И. А. Фроянов.- СПб.: Изд-во СПбГУ,1999.-370 с.

50. Фроянов, И.Я. Семья и верь Киевской Руси (по поводу статьи Ю.М.Рапова) / И. А. Фроянов// Советская этнография. 1972.-№3.-90-97 с.

51. Шашков, С.С. История русской женщины/ С.С. Шашков. – СПб.: Типография А.С. Суворина, 1879.-352 с.

52. Янин, В.Л. Я поспал тебе бересту.33е изд./ В. Л. Янин.- М.: Языки русской культуры,1998. – 464 с.

Летописи

1. Повесть времённых лет / под ред. В. П. Адриановой – Перетц. – СПб.: Наук, 1996.- 668 с.
2. Полное собрание русских летописей. Изданное по высочайшему повелению Археографическо й комиссии. – СПб.: В типографии Э. Праца, 1846. – Т. 1: Лаврентьевская и Троицкая летопись. – 267 с.
3. ПСРЛ. – Т.1. Лаврентьевская летопись.- М.: Языки русской культуры, 1997. – 496 с.
4. ПСРЛ. – Т.2. Ипатьевская летопись. – М.: Языки русской культуры, 1998.-648 с.
5. ПСПЛ. Т.3. Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. – М.: Языки русской культуры,2000. – 720 с.
6. Полное собрание русских летописей / под. ред. Е.Ф. Карского.- М.: Изд-во восточной литерат, 1962. – Т. 2: Ипатьевская летопись. – 938 стб.

Берестяные грамоты.

1. Арциховский, А.В. Новгородские грамоты на бересте. Из раскопок 1962 – 1976 гг., Наука, М. 1978 г. – 192 с.
2. Арциховский, А.В. Новгородские грамоты на бересте. Из раскопок 1952 г., Наука, М. 1978 г. – 192 с.
3. Арциховский, А.В., Борковский В.И. Новгородские грамоты на бересте. Из 1956 - 1957 гг., изд – во АН СССР, 1963. – 327 с.
4. Зализняк А.А. Древненовгородский диалект в 2 ч. – Ч.2. 2004 – 694 с.

Семейный уклад в Древней Руси.

Сведения о семейном укладе народов, населявших территорию России до принятия христианства, немногочисленны. Летописи говорят о том, что в то время как у полян уже сложилась моногамная семья, у других славянских племен (родимичи, вятичи, кривичи) сохранялась полигамия. Семейные отношения регулировались обычным правом. В различных источниках содержатся указания на несколько способов заключения брака. Среди них наиболее древний – похищение невесты женихом без ее согласия. Однако постепенно похищению начинает предшествовать предварительный сговор жениха с невестой. Существовал и такой способ заключения брака, как«покупка» невесты у ее родственников. У полян самой распространенной формой был привод невесты ее родственниками в дом к жениху. При этом согласие невесты на брак не имело существенного значения, хотя уже в Уставе Ярослава содержался запрет выдавать замуж силой. Брак заключался «по оглашению» между родственниками невесты и женихом или его родственниками. На другой день после свадьбы родственники невесты приносили приданое.

Отношения между супругами во многом зависели от формы заключения брака. При похищении жена становилась собственностью мужа, поэтому в отношении нее возникали права, скорее, вещного, чем личного характера. При покупке невесты, и особенно заключении брака с приданым по соглашению между женихом и родственниками невесты, возникали, во-первых, отношения между женихом и этими родственниками (которые несколько ограничивали власть мужа) и, во-вторых, появлялись первые признаки наделения жены личными правами. Власть мужа при этой форме брака также была очень велика, но не была неограниченной.

На Руси, по-видимому, муж никогда не имел законного права распоряжаться жизнью или смертью своей жены. Однако он мог распоряжаться ее свободой. Например, в летописи Нестора имеется свидетельство, что князья Мстислав и Кисожский Редедя, вступая в единоборство, условились о том, что победителю достанутся имение, казна, жена и дети побежденного.

Развод в тот период осуществлялся свободно, причем есть основания полагать, что в браке с приданым инициатором развода могла быть и женщина.

С принятием христианства в России происходит рецепция византийского брачно-семейного законодательства, основанного на канонических представлениях о браке. Начинает действовать Номоканон – собрание канонических правил и светских постановлений византийских императоров, в последующем дополненное постановлениями русских князей. Русский перевод с этими дополнениями получил название «Кормчая книга».