Ольга Воронцова
Не любовью единой
Новеллы о женских судьбах
Книга писательницы Ольги Воронцовой, посвященная малоизвестным эпизодам из жизни Мессалины, Жанны д"Арк, Лукреции Борджиа, мадам де Помпадур, Анны Вырубовой и других женщин, которые, на свою беду, оказались на вершине власти и потому заслужили в истории своих стран и мировой истории репутацию "роковых", основана не на эмоциях, а на исторических фактах. Читатель сможет сам проследить их жизнь и оценить, насколько оправданна репутация этих героинь и чего стоят многие мифы и легенды, сопутствовавшие им при их жизни и оставшиеся в памяти всех последующих поколений людей вплоть до нашего времени.
Предисловие
Короткая жизнь и любовные неудачи
Валерии Мессалины из рода Цезарей
Любовь и ревность Алиеноры Аквитанской,
королевы двух берегов
Две жизни Жанны д"Арк,
Орлеанской Девственницы
Несправедливая судьба Лукреции Борджиа,
дочери Римского папы
Утомительное счастье Марии де ла Гранж
д"Аркиен, польской королевы
Истинная история мадам де Помпадур,
фаворитки короля Луи XV
Четыре запоздалые любви
Екатерины Великой, императрицы
и самодержицы всея Руси
Горькое счастье Анны Вырубовой,
фрейлины императорского двора
Предисловие
Мир, в котором мы живем, построили мужчины. Построили для себя и правят им. Женщине в нем приходится приспосабливаться. Бывает, что при этом она невольно вме-шивается в мужские дела. И тогда происходят удивительные истории. О таких женщинах эта книга. Они полюбили и в своем стремлении к счастью перешли границу дозволенного женщине в этом жестоком мужском мире.
Им многое было позволено в силу их красоты, ума, силы воли или случайного стечения обстоятельств. И они пользовались этим в полной мере. Поэтому сейчас мы говорим именно о них, а не о других, так уж получилось, что их имена, а не иные остались в истории: Мессалина, Алиенора Аквитанская, Жанна д"Арк, Лукреция Борджиа, Мария де ла Гранж д"Аркиен, маркиза де Помпадур, Екатерина Великая и Анна Вырубова. Все они разные, но всех их объединяет одно - в руки им была дана слишком большая власть над людьми. Слишком близко героини этой книги находились к вершине власти. Подчас достаточно было одного их слова, одного взгляда, чтобы изменить судьбы мира, и порой они действительно изменяли мир.
Обычно такие персонажи еще при жизни тянут за собой длинный апокрифический шлейф мифов, легенд, анекдотов и просто сплетен, а в истории этот шлейф приобретает совсем уж невероятную пышность и длину. Отделить правду от вымысла здесь трудно, но можно, только зачем? Ведь выдумка, по крайней мере внешне, всегда интереснее прозы реальной жизни.
Другая опасность, подстерегавшая автора этой книги, состояла в том, что все ее героини уже имели установшуюся в веках репутацию. Например, Мессалина два тысячелетия служит эталоном распутства, Жанна д"Арк спасла Францию и погибла на костре, Алиенора Аквитанская - непревзойденный образец Прекрасной Дамы средневековья, Лукреция Борджиа прежде всего ассоцируется у нас со словом "отравительница", мадам де Помпадур - фаворитка. И так далее. Очень нелегко отказаться от штампов, особенно если эти штампы заскорузли в веках и тысячелетиях. Не упомяни о них, и читататель может не узнать героиню: помилуйте, а это кто такая? Да нет же, это не она, у той было все по-другому, я точно знаю, что она направо и налево изменяла мужу, весьма достойному, кстати, человеку!
Читатель не любит неожиданностей. Зачем его удивлять и раздражать тем, что и распутство и патриотизм, красота или коварство были вовсе не главными в жизни героини, о которой он, читатель, и сам столько знает?
Как уже сказано, очень трудно, но возможно восстановить по крупицам реальную жизнь исторического персонажа, особенно если он был на виду и на слуху у множества современников. Но при этом еще труднее не потерять то, что делает этого человека историческим персонажем. То главное в нем, из-за чего именно его имя мы помним до сих пор и будут помнить после нас, тогда как мириады других имен и судеб других людей безвозвратно канули в Лету.
Я не ставила себе целью ниспровергать авторитет истории - это было бы не просто самонадеянно, это было бы глупо. Не было у автора и цели открыть что-то новое в судьбе ее героинь, ибо вряд ли это новое могло быть такого масштаба, что затмило бы уже известное и заставило бы пересмотреть самое историю. Сверхцелью автора было сподвигнуть своего читателя задуматься над тем, что помимо великих по героизму или трагизму, благородству или низости дел у героинь прошлого была еще своя собственная жизнь.
Меняется мир, но человек остается в нем таким же, каким его сотворил Создатель. Мы все не лучше и не хуже тех людей, которые жили и за сто лет до нас и за тысячу. На их месте мы поступали бы точно так же, как поступали они, и они на нашем месте - тоже. Просто они волей обстоятельств стали избранницами истории, что сейчас происходит или может произойти в любой момент с некоторыми из нас.
Великое ли это счастье или, напротив, величайшая трагедия в жизни, судите сами.
Короткая жизнь и любовные
неудачи Валерии Мессалины
из рода Цезарей
С середины I века от Рождества Христова и поныне всех развратных жен называют Мессалинами. "Она настоящая Мессалина" - таков приговор женщине, он окончателен и не подлежит обжалованию. Это женское имя словно клеймо, его уже не смыть и не стереть никакими силами.
Рассказ о бурной жизни и позорной смерти Мессалины можно начать так.
Заканчивался последний год VIII века от основания Вечного города. Смеркалось... К вечеру неожиданно подул ледяной ветер. Его порывы рвали пламя факелов, освещающих спальню императрицы. Мессалина подошла к окну. Стройный юноша, которого она видела сегодня утром на ступенях храма, стоял на противоположной стороне улицы, кутаясь в темный плащ. Из-под плаща виднелся краешек его тоги с узкой пурпурной полосой, знаком всаднического достоинства.
Замерз бедняжка, - усмехнулась полными чувственными губами императрица и, повернувшись от окна, с неожиданной брезгливостью взглянула на Мнестера.
Поезд медленно тронулся, за окном поплыли пристанционные постройки, вот уже узкая полоса края перрона осталась позади, промелькнули пригородные одноэтажные домики-мы едем в отпуск. Мы, это я и мой сын-подросток, он, точнее, едет на каникулы. Нет, мы не к южным морям, бывали, правда и там, но выдержали только неделю, людно, скучно. Мы едем в пригородном поезде в деревню к моим родителям, в милые сердцу места, к тихой речке, к дубраве за огородом, к цветущим георгинам, любовно взращенным мамой.
К отцовской пасеке, к сенокосу, пастьбе коров, к купанию в пруду и прочим сельским трудам и развлечениям. Крестьянскую суть не вытравить ничем, ни городским образом жизни, ни модой на курортный отдых, ни привычкой к комфорту в быту. Хотя, а может вы со мною не согласитесь, видела я пейзанок, дающих фору потомственным горожанам в неистощимой страсти к курортному отдыху и развлечениям, как- будто рождены были в особняках, а не в приземистых хатках под соломенной крышей.
Поезд постукивает на стыках рельсов, в вагоне напротив сидят женщины-крестьянки, ведут разговор об огородах, неурожае на огурцы. Люблю слушать такие беседы, неспешные, с южнорусским выговором, с местными оборотами речи, несущие в себе вековую крестьянскую осмысленность житейской прозы. Рядом со мной сидит женщина в белом платочке в повязку, по выражению моей мамы, оттеняющем загорелое лицо с белыми бороздками морщин у глаз. Разговор переходит на городскую жизнь их детей. Старшая из женщин, невысокая, опрятно одетая, в матерчатых летних туфлях на носок сетует на занятость своей дочери, живущей в городе.Два сына, один из них студент, муж, всех надо обстирать, все любят вкусно поесть, разбаловала,сама виновата.
Младший любит суп, старший –борщ, мужу подавай рыбу только горячую, сыновья её совсем не едят, зато любят котлеты и блинчики с мясом. Да ещё дачу имеют, конечно, она там не одна трудится, да ведь женские руки имеют продолжение работы ещё и дома. Сидящая напротив, бойкая, с выбившимися волнистыми волосами из- под платка, возразила: «Сейчас разве трудно с домашним хозяйством справляться? Даже у нас в деревне всё под рукой: вода, печку топить не надо, есть газ, стирай-не хочу, в погреб раз в неделю если спустишься, то хорошо, холодильник рядом.
Трудно было хозяйничать раньше, воду на коромыслах из-под горы носили, да в печке грели. А стирали-то чем, куском мыла, экономно, чтоб надолго хватило, не то что, сейчас, сыпь порошка, сколько хочешь, в магазинах продается на любой вкус.» «Так-то оно так-вроде соглашается пожилая-да не шибко часто стирали раньше. Спали на печи зимой все вповалку, тулупами укрывались, а летом на сеновале. Портки замашные снашивали без стирки. Посмотри, как нынче дети ображены (местное выражение-ухожены, значит) и указывает на моего сына, приведя его в смущение, он не знал значения данного слова. Стирали подросшие девки, невесты, в хате тоже они прибирались. Кто поменьше, в погреб сбегает, а уж в огороде трудились все.
«Смотрю-подхватила разговор третья, сидящая рядом-идут ребятишки в школу, промытые, наглаженные, в туфельки обутые, а мы валенки носили зимой по очереди. Мать сварит чугун картошки, с квасом за милую душу навернешь, да щей ещё из печки достанет. Сейчас придешь в магазин, чего только не покупают, а из купленного надо приготовить. Невестка моя за стол не посадит семью без салатов, тут вам и «Оливье» и какая-то капуста брик.., брок.., она запнулась-(брокколи, подсказала я) в майонезе, ребята любят дюже.»
«Моя соседка, учительница-не сдается кудрявая женщина-кастрюлю –скороварку купила, глазом не успеешь моргнуть, мясо готово.Нет, нынче легче стало жить хозяйке, всё на подхвате, можно из хаты весь день не выходить, если бы не хозяйство»
«Раньше –то мясо видели на Велик день, да на Троицу мать петуха зарубит, а в остальные дни поставит на стол картошку да капусту, летом ещё молока по стакану, вот и вся стряпня-добавила женщина, открывшая тему разговора.«Хлебушек сами пекли, каждую неделю мать заводила квашню на ночь, а сейчас в магазине бери, сколь хочешь-продолжает, заправляя непослушные волосы под платок, её оппонентка.
Поезд замедлял свой ход-приближался к станции. Попутчицы стали собираться, сняли поклажу с полки, вскинули на плечи связанные сумки с городским покупками и гуськом двинулись к выходу, так и не сделав вывода из разговора. Не сделала его и я, провожая взглядом деревенских женщин, этих хлопотливых тружениц, с вечной заботой о детях, хозяйстве. Во все времена женская доля была нелегкой.
Уже давно никто не спрашивает женщину, оформляющуюся в клинике на аборт, о причинах, по которым она решилась на такой шагНе спрашивают по разным причинам. И потому что считается не совсем корректным заглядывать в душу пациентке, переживающей такую драму. А аборт, будь он хоть первый, хоть десятый – это всегда драма. И потому, что у врача, даже при всем его желании, не хватает времени на беседы и психологическую поддержку каждой пациентки. Зачастую за дверями его кабинета приема дожидается больше десятка женщин, пришедших на аборт, каждую из которых нужно расспросить, осмотреть, оформить на нее кучу бумажек и всё это в отведенные правилами приема какие-то 10-15 минут.
Да и что греха таить, иногда и желания такого у гинеколога нет. Может, потому что он за свою трудовую жизнь видел не просто сотни, а, пожалуй, даже тысячи таких пациенток с непростыми судьбами, тяжелыми условиями, семейными неурядицами и просто невезучих. Счастливых женщин в гинекологии не встретишь, разве что единицы, и тех вскоре переводят в роддом. А может и не спрашивает доктор потому, что он давно уже не верит в свое «призвание», униженный своей заработной платой, которая меньше, чем у грузчика, и такой же, как у своих пациенток, непростой судьбой, тяжелыми условиями и семейными неурядицами. Ну да не будем сейчас обсуждать все радости и горести в работе врачей. Все же вспомним о пациентах.
Узнавать причины аборта в обязательном порядке врачи должны были во времена наших мам и бабушек, когда «секса еще не было», а общественности было жутко интересно выведать мельчайшие подробности интимной жизни женщины, «так низко опустившейся». В документации, которую оформляет гинеколог, по сегодняшний день сохранилась графа, где нужно было указать причины прерывания беременности: «нежелание иметь ребенка», социальные аспекты и «др». Ни для кого не секрет, что этих «др.» значительно больше, и, думаю, они все те же, что и во времена бабушек и мам.
Как-то один из моих знакомых врачей в самом начале своей практики все же решил выяснить, почему женщины приходят на аборт. Многие были не против рассказать об этом, а другим и говорить было не надо, все было понятно без слов.
В тот день первой своей очереди дожидалась Ирина . Она пришла намного раньше других, боясь опоздать к назначенному времени и вызвать негодование медперсонала, и теперь растерянно озиралась по сторонам, не зная, куда деть черненький пакет с постельным бельем и сменной одеждой. Ирина теребила халатик и прислушивалась к чужим разговорам. Она была здесь первый раз.
В принципе, и без разговоров все было понятно. Рука без кольца, 18 лет, учится в техникуме на первом курсе, живет в общежитии. Приехала из села, мечтала о принце, а он, ну конечно же, принцем и не был. Как только раскрасневшаяся Иринка с блестящими глазами на очередном свидании в своей комнатке на троих, которую тактично на время покинули соседки, поделилась своей радостью, он и перестал быть принцем. Сразу же ускакал на своем белом Россинанте, только пыль столбом. По непонятному совпадению у него перестал отвечать сотовый, а общие знакомые на вопрос где он, мычали в ответ что-то неразборчивое. Ладно хоть денег на наркоз оставил, чем-то все-таки приглянулась ему Иришка, обычно он так не делал.
Ой, здрасьте-здрастье, Иван Иваныч, – переваливаясь и немного вальяжно в кабинет вошла вторая пациентка, – что-то народу у Вас сегодня многовато!
- Любовь Петровна
! Опять Вы к нам! Я ж Вам в прошлый раз битый час рассказывал, что надо делать, чтобы к нам больше на аборт не приходить! Уже тринадцатый ведь будет.
- Так, доктор, ведь нельзя мне рожать-то. Итак четверо вон гоняют.
Что ж Вы таблетки-то не купили?
- Да ну, только тратиться зря. Да и не помогают они мне, пару раз забудешь и все, опять к вам.
- Так нельзя забывать-то! Я же Вам говорил: поставьте на полочку, рядом с зубной щеткой, чтоб не забыть – зубы почистили утром и таблеточку выпили.
Иван Иваныч, ну что Вы такое говорите, – женщина тяжело опустилась на кушетку, - С этими сорванцами иногда не то что зубы почистить, а имя свое забудешь. Вот вчера младшенький мой поколотил Вовку соседского – игру какую-то компьютерную не поделили, так пришлось к родителям идти, улаживать. А потом старшенькая пришла, ой, и не знаю, что с ней делать, одни мальчишки на уме…
Ну что ж мне с Вами-то делать? Спираль Вам нельзя, таблетки не пьете, про остальное даже заикаться сегодня не буду. Не Вам же мне объяснять, что вредно это, вред-но! Вы же еще молодая, сорока даже нет. Вы же здоровье свое гробите, Любовь Петровна!
- Да ладно, чего там – двенадцать сделала – все обошлось, авось и теперь все нормально будет.
Проводив «постоянную клиентку», врач выглянул за следующей.
Вошла заплаканная хрупкая женщина, представилась Наташей
. Когда она присела на кушетку, врач спросил:
- Наташ, по Вашим подсчетам, какой срок беременности?
- Должно быть десять недель, а во вторник на УЗИ пошла – сказали шесть-семь… И сердце не бьется…
Женщина закрыла руками лицо и заплакала.
Мы с мужем так хотели этого ребенка, так радовались, когда узнали… Обзвонили всех… Даже имя почти придумали… А во вторник кровь появилась со сгустками. Гинеколог на УЗИ отправила, а потом сказала, что замерла беременность и больше не развивается и что надо выскабливание делать, - женщина еще громче заплакала. – Я сначала не поверила, в платную клинику побежала и еще одно УЗИ сделала. А там подтвердили, беременность не развивается и надо обязательно выскабливать, потому что это опасно. Посмотрите, доктор, может, они ошиблись?
К сожалению, коллеги Ивана Ивановича не ошиблись. Беременность замерла на сроке шести–семи недель и перестала развиваться, о чем свидетельствовали и кровянистые выделения из половых путей, и данные ультразвуковых исследований, и данные осмотра.
Иван Иванович попытался успокоить Наталью, хотя заранее знал, что сейчас это бесполезно. Должно пройти время. Но бывает и так, что подобная ситуация повторяется неоднократно. Поэтому доктор взял со стола листок для записей и набросал объем обследований, который Наталье необходимо пройти для выяснения причины такого исхода беременности. Пусть не сейчас, но потом, когда она немного придет в себя, ей это пригодится.
Следующей была Диана , 32 лет. То есть и следующей-то она не была, она была «вне очереди». Подтянутая и ухоженная Диана даже в халате выглядела элегантно. Она была «платной» клиенткой, то есть оплатила всю процедуру, работу ведущего специалиста, который будет ее производить и палату-люкс.
Диана не отличалась особой разговорчивостью и смотрела на все происходящее как на досадное недоразумение, которое должно вот-вот закончиться, и тогда она выпорхнет из этой клиники с обветшалыми стенами, давно не видавшими ремонта, оставив за собой только шлейф дорогих духов.
Вот только почему она пришла сюда, а не в частное учреждение, Иван Иванович выяснять не стал. Обычно это было связано либо с тем, что у нее здесь были хорошие «связи» с ведущим специалистом, с заведующим отделением или главным врачом, либо с тем, что кто-то из ее знакомых здесь уже успешно лечился. Но бывало и так, что успешные, преуспевающие леди просто экономили на своем здоровье, так как даже самые дорогостоящие процедуры и условия пребывания в подобных клиниках были в несколько раз дешевле, нежели в «платных». А специалисты в последних не всегда выгодно отличались от коллег Ивана Ивановича.
Диана Витальевна, а сохранить беременность не хотите? У Вас уже второй аборт, да и возраст такой, что пора бы подумать и о ребенке. С возрастом риск возможных осложнений беременности и родов увеличивается. Да и аборты не оказывают положительного влияния на процесс зачатия и вынашивания, как и на весь Ваш организм в целом.
Диана нервно повела плечиками и посмотрела на доктора с определенной долей презрения. Сохранить беременность она не хотела. Это не укладывалось в тщательно разработанный и спланированный на долгие годы вперед ее личный бизнес-план. Ей нужно было расширить жилплощадь, обновить автомобиль, решить вопрос с зарубежными партнерами о закупке (выпуске, продаже, реорганизации и пр.), да и на Бермудах она еще не успела побывать.
Кроме того, ребенок по тем же причинам не укладывался в планы Андрея, ее гражданского мужа, с которым у них даже на оформление отношений времени не хватало. Да и зачем? Семья, дети… - это все успеется. А вот на рынке ситуация может измениться, и тогда уже ничего исправить будет нельзя.
Лицо очередной пациентки показалось Ивану Ивановичу знакомым:
- А Вы раньше у нас бывали?
Девушка улыбнулась и заправила за ухо выбившиеся из «хвостика» на макушке волосы:
- Да, я лечилась в прошлом году у Ольги Николаевны. Лежала на сохранении, почти месяц, а потом еще пару недель. Спасибо вашим докторам, нашему Алешке вчера полгода было. Вот и фотографии его.
Ну, мои поздравления, Юленька
.
- Только вот не пойму я, как это забеременеть у меня опять получилось, ведь я грудью кормлю, хоть и меньше молока в последнее время стало. Да и месячных еще после родов не было.
Пришлось Иван Ивановичу в очередной раз объяснять молодой мамаше, что после рождения ребенка предохраняться от новой беременности нужно до прихода месячных, а не после них. Ведь сначала овуляция, а следовательно, и способность к зачатию, а потом уж менструация. Правда, чаще всего первые после родов менструальные циклы ановуляторны, то есть идут без овуляции, но это бывает не всегда, и об этом, к сожалению, женщины забывают или не знают вообще.
Затем в кабинет зашла высокая круглолицая женщина
в синем брючном костюме с двумя пакетами в руках. За спиной у нее показалось худенькое создание с испуганными глазками
в накрахмаленном халатике в цветочек.
- Вот, доктор.. Мы - на аборт, - грудным отрывистым голосом сказала дама в костюме, указывая созданию на кушетку.
Вы обе? Я принимаю по одной.
- Я мать. Я сопровождаю, - усаживаясь рядом с дочерью сказала дама.
- А тебе сколько лет? – обращаясь к девочке спросил Иван Иванович.
- Шестнадцать, - отчеканила дама за нее, - всего шестнадцать и вот - на тебе! И вроде бы дома сидела, не шлялась нигде. Только в школу да на музыку, да по субботам на английский. Шалава. И когда успела?! И главное, с кем не говорит!
Извините, но если Вашей дочери уже шестнадцать, - врач посмотрел на девочку, которой и тринадцать-то можно было дать с натяжкой, - она уже в состоянии принимать самостоятельные решения, и я не имею права осматривать и беседовать с ней в Вашем присутствии, если только она сама на этом не настаивает.
- Как это без меня? Она не хочет без меня! Ты же не хочешь, скажи же, не хочешь?
На удивление врача юная женщина попросила мать выйти. «Бедная», - подумал Иван Иванович, - «что же ей потом будет за такую вольность…»
У Анечки было всего-навсего одно-единственное свидание со своим ровесником, таким же тихим мальчиком, посещавшим ее репетитора по английскому языку. И само-собой, ни она, ни он не догадались или же просто постеснялись воспользоваться средствами защиты от нежелательной беременности. Абсурдно даже было думать о возможности оставить ребенка.
Проводив Анечку с мамой, которая, вероятно, намеревалась сопровождать дочь везде, даже в операционной, доктор невольно вспомнил свою вчерашнюю пациентку. Она была младше Ани на 2 года, но прерывала уже вторую беременность. Да и выглядела она лет на восемнадцать…
Потом была Галя , которая не хотела рожать второго ребенка, потому что им и так жилось не сладко в двухкомнатной квартирке вместе с мужем, его родителями и престарелым дедом.
Затем пришла Инга , которую Иван Иванович опять же долго успокаивал. Она не могла позволить себе этого ребенка при всем своем огромном желании. Этой женщине беременность была противопоказана, потому что при имевшемся у нее пороке сердца вынашивание ребенка ухудшило бы и без того слабое Ингино здоровье, да и вообще представляло опасность для ее жизни.
Следующей на аборт оформлялась Катя . Она, заподозрив мужа в измене, решила отомстить ему, убив ребенка, которого он очень хотел. При этом, Катя в измене мужа уверена не была и собиралась жить с ним дальше.
Последней к Ивану Ивановичу вошла Маша . Она коротко отвечала на все обращенные к ней вопросы, молча прошла процедуру осмотра и также молча вышла из кабинета. Минут через тридцать, за которые доктор приемного отделения успел осмотреть еще двух пациенток, Иван Иванович вышел покурить и с удивлением обнаружил в приемной все ту же Машу. Она, казалось, даже ждала его:
А можно вопрос?
- Ну конечно, - приглашая жестом Машу в кабинет, сказал доктор.
- Я слышала, что при первой беременности нельзя делать аборт…
- Совершенно верно, я бы сказал, что ни при первой, ни при второй, ни при какой любой. Это же огроменный вред здоровью, кроме того, аборт предрасполагает к развитию в дальнейшем очень большого числа различных гинекологических заболеваний, в том числе опухолевых. Ты же читала плакат?
Девушка кивнула. Пауза. Иван Иванович понял, что не лекции нужны Маше. Он сел рядом и вздохнул:
- Маш, при первой – это особенно вредно.
- А у меня потом будут дети? Понимаете, если я этого не сделаю, Он сказал, что уйдет от меня, – она с тревогой взглянула своими большими карими глазами в глаза врача.
Что можно было ответить на такой вопрос ему, повидавшему столько клинических случаев, а точнее сказать, судеб… Можно сказать «да» и привести в пример Любовь Петровну и тысячи подобных ей женщин, которые прерывали и первую, и многие последующие беременности, после этого беременели и рожали детей.
Можно сказать «нет» и рассказать о Вике из седьмой палаты, которая пятнадцать лет назад сделала первый и единственный аборт, а потом все эти годы пыталась забеременеть и сохранить эту драгоценную беременность, испробовав ради этой заветной цели все известные современной медицине способы, причем пока безуспешно.
Можно еще упомянуть Таню, выписавшуюся в прошлом месяце после операции, бесповоротно отнявшей у нее вместе с маткой возможность когда-нибудь самой выносить и родить ребенка. А на операцию пошли опять же из-за этой десятиминутной процедуры прерывания беременности, которая, несмотря на прогресс в медицине, и по сей день делается вслепую. И ни один даже самый лучший на планете врач не застрахован от возможности случайно повредить матку и даже проткнуть ее насквозь. А сколько еще других, не менее грозных осложнений может произойти во время аборта и после него!
Уже давно никто не спрашивает женщину, оформляющуюся в клинике на аборт, о причинах, по которым она пошла на такой шаг. Да и не всегда стоит это делать. Можно объяснить, рассказать, посоветовать, но спрашивать…
На следующий день, когда Иван Иванович, переодевшись, снова начал прием с тех, кто решил сегодня прервать беременность, медсестра, заносившая ему истории новых пациенток, сказала:
Давно такого не было. Вчера одна из наших «абортниц» в последний момент передумала, ушла домой. Даже вещи свои забрать забыла. Может муж приехал, а может и сама ушла. Может, кстати, вернется еще денька через два…
Перед глазами у врача пронеслись все его вчерашние пациентки: испуганная Ирина, не унывающая Любовь Петровна, Наташа, так и не смирившаяся с потерей беременности, элегантная Диана, Юленька, которую дома ждал маленький Алешка, несмышленая Анечка, Галя с ее родственниками в двухкомнатной квартире, ревнивая Катя и грустная Маша с тревогой в больших карих глазах…
Кто же ушел? Какая из этих женщин отважилась оставить зарождающуюся в ней жизнь? Решите сами. Впрочем, не так уж это и важно. Другие же остались…
P.S. В этой истории вымыслом являются лишь имена героев и ничего более…
Воронцова Ольга
Не любовью единой (Новеллы о женских судьбах)
Ольга Воронцова
Не любовью единой
Новеллы о женских судьбах
Книга писательницы Ольги Воронцовой, посвященная малоизвестным эпизодам из жизни Мессалины, Жанны д"Арк, Лукреции Борджиа, мадам де Помпадур, Анны Вырубовой и других женщин, которые, на свою беду, оказались на вершине власти и потому заслужили в истории своих стран и мировой истории репутацию "роковых", основана не на эмоциях, а на исторических фактах. Читатель сможет сам проследить их жизнь и оценить, насколько оправданна репутация этих героинь и чего стоят многие мифы и легенды, сопутствовавшие им при их жизни и оставшиеся в памяти всех последующих поколений людей вплоть до нашего времени.
Предисловие
Короткая жизнь и любовные неудачи
Валерии Мессалины из рода Цезарей
Любовь и ревность Алиеноры Аквитанской,
королевы двух берегов
Две жизни Жанны д"Арк,
Орлеанской Девственницы
Несправедливая судьба Лукреции Борджиа,
дочери Римского папы
Утомительное счастье Марии де ла Гранж
д"Аркиен, польской королевы
Истинная история мадам де Помпадур,
фаворитки короля Луи XV
Четыре запоздалые любви
Екатерины Великой, императрицы
и самодержицы всея Руси
Горькое счастье Анны Вырубовой,
фрейлины императорского двора
Предисловие
Мир, в котором мы живем, построили мужчины. Построили для себя и правят им. Женщине в нем приходится приспосабливаться. Бывает, что при этом она невольно вме-шивается в мужские дела. И тогда происходят удивительные истории. О таких женщинах эта книга. Они полюбили и в своем стремлении к счастью перешли границу дозволенного женщине в этом жестоком мужском мире.
Им многое было позволено в силу их красоты, ума, силы воли или случайного стечения обстоятельств. И они пользовались этим в полной мере. Поэтому сейчас мы говорим именно о них, а не о других, так уж получилось, что их имена, а не иные остались в истории: Мессалина, Алиенора Аквитанская, Жанна д"Арк, Лукреция Борджиа, Мария де ла Гранж д"Аркиен, маркиза де Помпадур, Екатерина Великая и Анна Вырубова. Все они разные, но всех их объединяет одно - в руки им была дана слишком большая власть над людьми. Слишком близко героини этой книги находились к вершине власти. Подчас достаточно было одного их слова, одного взгляда, чтобы изменить судьбы мира, и порой они действительно изменяли мир.
Обычно такие персонажи еще при жизни тянут за собой длинный апокрифический шлейф мифов, легенд, анекдотов и просто сплетен, а в истории этот шлейф приобретает совсем уж невероятную пышность и длину. Отделить правду от вымысла здесь трудно, но можно, только зачем? Ведь выдумка, по крайней мере внешне, всегда интереснее прозы реальной жизни.
Другая опасность, подстерегавшая автора этой книги, состояла в том, что все ее героини уже имели установшуюся в веках репутацию. Например, Мессалина два тысячелетия служит эталоном распутства, Жанна д"Арк спасла Францию и погибла на костре, Алиенора Аквитанская - непревзойденный образец Прекрасной Дамы средневековья, Лукреция Борджиа прежде всего ассоцируется у нас со словом "отравительница", мадам де Помпадур - фаворитка. И так далее. Очень нелегко отказаться от штампов, особенно если эти штампы заскорузли в веках и тысячелетиях. Не упомяни о них, и читататель может не узнать героиню: помилуйте, а это кто такая? Да нет же, это не она, у той было все по-другому, я точно знаю, что она направо и налево изменяла мужу, весьма достойному, кстати, человеку!
Читатель не любит неожиданностей. Зачем его удивлять и раздражать тем, что и распутство и патриотизм, красота или коварство были вовсе не главными в жизни героини, о которой он, читатель, и сам столько знает?
Как уже сказано, очень трудно, но возможно восстановить по крупицам реальную жизнь исторического персонажа, особенно если он был на виду и на слуху у множества современников. Но при этом еще труднее не потерять то, что делает этого человека историческим персонажем. То главное в нем, из-за чего именно его имя мы помним до сих пор и будут помнить после нас, тогда как мириады других имен и судеб других людей безвозвратно канули в Лету.
Я не ставила себе целью ниспровергать авторитет истории - это было бы не просто самонадеянно, это было бы глупо. Не было у автора и цели открыть что-то новое в судьбе ее героинь, ибо вряд ли это новое могло быть такого масштаба, что затмило бы уже известное и заставило бы пересмотреть самое историю. Сверхцелью автора было сподвигнуть своего читателя задуматься над тем, что помимо великих по героизму или трагизму, благородству или низости дел у героинь прошлого была еще своя собственная жизнь.
Меняется мир, но человек остается в нем таким же, каким его сотворил Создатель. Мы все не лучше и не хуже тех людей, которые жили и за сто лет до нас и за тысячу. На их месте мы поступали бы точно так же, как поступали они, и они на нашем месте - тоже. Просто они волей обстоятельств стали избранницами истории, что сейчас происходит или может произойти в любой момент с некоторыми из нас.
Великое ли это счастье или, напротив, величайшая трагедия в жизни, судите сами.
Короткая жизнь и любовные
неудачи Валерии Мессалины
из рода Цезарей
С середины I века от Рождества Христова и поныне всех развратных жен называют Мессалинами. "Она настоящая Мессалина" - таков приговор женщине, он окончателен и не подлежит обжалованию. Это женское имя словно клеймо, его уже не смыть и не стереть никакими силами.
Рассказ о бурной жизни и позорной смерти Мессалины можно начать так.
Заканчивался последний год VIII века от основания Вечного города. Смеркалось... К вечеру неожиданно подул ледяной ветер. Его порывы рвали пламя факелов, освещающих спальню императрицы. Мессалина подошла к окну. Стройный юноша, которого она видела сегодня утром на ступенях храма, стоял на противоположной стороне улицы, кутаясь в темный плащ. Из-под плаща виднелся краешек его тоги с узкой пурпурной полосой, знаком всаднического достоинства.
Замерз бедняжка, - усмехнулась полными чувственными губами императрица и, повернувшись от окна, с неожиданной брезгливостью взглянула на Мнестера.
Его обнаженное бронзовое тело было безупречным, как у греческого бога, но сейчас оно почему-то только раздражало императрицу.
Мессалина поморщилась и молча вышла из комнаты. По широкой пологой лестнице из коринфского мрамора, устланного парфянским ковром, она спустилась в атрий дворца, где, как обычно в этот час, толпились трибуны, легаты, суффекты, квесторы, цензоры и патриции со своими матронами.
Сальве, Божественная Валерия, - приветствовали они императрицу.
Но та ответила им лишь легким кивком и, незаметным жестом подозвав к себе вольноотпущенника Нарцисса, приказала ему привести юношу с улицы в ее покои. Лишь после этого Мессалина подошла к своей дальней родственнице Агриппине Младшей и завела с ней обычный светский разговор о только что прошедших секулярных играх. А потом исподволь перевела разговор на римское общество и как бы невзначай задала вопрос о Гае Силии:
Это правда, что этот... как его?.. ах да, Гай Силий обручился с Юнией Силаной?
Агриппина опустила голову, чтобы спрятать улыбку.
Об этом многие говорят, Августа, - уклончиво ответила она.
Вот как, - усмехнулась в свою очередь Мессалина. - Ну тогда передай ему, что мы с моим мужем придем на их свадьбу. - Императрица отвернулась от двуличной интриганки Агриппины и встретилась взглядом с Нарциссом, который уже вернулся с улицы.
Вольноотпущенник закрыл глаза и едва заметно кивнул. Приказ императрицы был выполнен: Гай Силий, сын знаменитого полководца императоров Августа и Тиберия, уже ждал Мессалину в ее спальне...
Реальная жизнь - не красивая сказка. Но порой она преподносит такие сюжеты, перед которыми бледнеет любая выдумка. В полной мере это относится и к жизни Валерии Мессалины.
Вызывающая, демонстративная супружеская неверность, циничный и наглый разврат Мессалины прямо на глазах у мужа, римского императора Клавдия, смутили не кого-нибудь, а римлян, весьма далеких от современных представлений о супружеской добродетели. Тех самых римлян, которые только что пережили оргии Калигулы. Многие современники Мессалины сами в них участвовали. Чем же таким особенным поразила их Мессалина? Чем заслужила столь дурную славу супруга Божественного Клавдия? Почему именно ее имя осталось в веках символом невиданного по своей разнузданности разврата? И что мы вообще знаем о Мессалине?
Воронцова Ольга Не любовью единой (Новеллы о женских судьбах)
Ольга Воронцова
Ольга Воронцова
Не любовью единой
Новеллы о женских судьбах
Книга писательницы Ольги Воронцовой, посвященная малоизвестным эпизодам из жизни Мессалины, Жанны д"Арк, Лукреции Борджиа, мадам де Помпадур, Анны Вырубовой и других женщин, которые, на свою беду, оказались на вершине власти и потому заслужили в истории своих стран и мировой истории репутацию "роковых", основана не на эмоциях, а на исторических фактах. Читатель сможет сам проследить их жизнь и оценить, насколько оправданна репутация этих героинь и чего стоят многие мифы и легенды, сопутствовавшие им при их жизни и оставшиеся в памяти всех последующих поколений людей вплоть до нашего времени.
Предисловие
Короткая жизнь и любовные неудачи
Валерии Мессалины из рода Цезарей
Любовь и ревность Алиеноры Аквитанской,
королевы двух берегов
Две жизни Жанны д"Арк,
Орлеанской Девственницы
Несправедливая судьба Лукреции Борджиа,
дочери Римского папы
Утомительное счастье Марии де ла Гранж
д"Аркиен, польской королевы
Истинная история мадам де Помпадур,
фаворитки короля Луи XV
Четыре запоздалые любви
Екатерины Великой, императрицы
и самодержицы всея Руси
Горькое счастье Анны Вырубовой,
фрейлины императорского двора
Предисловие
Мир, в котором мы живем, построили мужчины. Построили для себя и правят им. Женщине в нем приходится приспосабливаться. Бывает, что при этом она невольно вме-шивается в мужские дела. И тогда происходят удивительные истории. О таких женщинах эта книга. Они полюбили и в своем стремлении к счастью перешли границу дозволенного женщине в этом жестоком мужском мире.
Им многое было позволено в силу их красоты, ума, силы воли или случайного стечения обстоятельств. И они пользовались этим в полной мере. Поэтому сейчас мы говорим именно о них, а не о других, так уж получилось, что их имена, а не иные остались в истории: Мессалина, Алиенора Аквитанская, Жанна д"Арк, Лукреция Борджиа, Мария де ла Гранж д"Аркиен, маркиза де Помпадур, Екатерина Великая и Анна Вырубова. Все они разные, но всех их объединяет одно - в руки им была дана слишком большая власть над людьми. Слишком близко героини этой книги находились к вершине власти. Подчас достаточно было одного их слова, одного взгляда, чтобы изменить судьбы мира, и порой они действительно изменяли мир.
Обычно такие персонажи еще при жизни тянут за собой длинный апокрифический шлейф мифов, легенд, анекдотов и просто сплетен, а в истории этот шлейф приобретает совсем уж невероятную пышность и длину. Отделить правду от вымысла здесь трудно, но можно, только зачем? Ведь выдумка, по крайней мере внешне, всегда интереснее прозы реальной жизни.
Другая опасность, подстерегавшая автора этой книги, состояла в том, что все ее героини уже имели установшуюся в веках репутацию. Например, Мессалина два тысячелетия служит эталоном распутства, Жанна д"Арк спасла Францию и погибла на костре, Алиенора Аквитанская - непревзойденный образец Прекрасной Дамы средневековья, Лукреция Борджиа прежде всего ассоцируется у нас со словом "отравительница", мадам де Помпадур - фаворитка. И так далее. Очень нелегко отказаться от штампов, особенно если эти штампы заскорузли в веках и тысячелетиях. Не упомяни о них, и читататель может не узнать героиню: помилуйте, а это кто такая? Да нет же, это не она, у той было все по-другому, я точно знаю, что она направо и налево изменяла мужу, весьма достойному, кстати, человеку!
Читатель не любит неожиданностей. Зачем его удивлять и раздражать тем, что и распутство и патриотизм, красота или коварство были вовсе не главными в жизни героини, о которой он, читатель, и сам столько знает?
Как уже сказано, очень трудно, но возможно восстановить по крупицам реальную жизнь исторического персонажа, особенно если он был на виду и на слуху у множества современников. Но при этом еще труднее не потерять то, что делает этого человека историческим персонажем. То главное в нем, из-за чего именно его имя мы помним до сих пор и будут помнить после нас, тогда как мириады других имен и судеб других людей безвозвратно канули в Лету.
Я не ставила себе целью ниспровергать авторитет истории - это было бы не просто самонадеянно, это было бы глупо. Не было у автора и цели открыть что-то новое в судьбе ее героинь, ибо вряд ли это новое могло быть такого масштаба, что затмило бы уже известное и заставило бы пересмотреть самое историю. Сверхцелью автора было сподвигнуть своего читателя задуматься над тем, что помимо великих по героизму или трагизму, благородству или низости дел у героинь прошлого была еще своя собственная жизнь.
Меняется мир, но человек остается в нем таким же, каким его сотворил Создатель. Мы все не лучше и не хуже тех людей, которые жили и за сто лет до нас и за тысячу. На их месте мы поступали бы точно так же, как поступали они, и они на нашем месте - тоже. Просто они волей обстоятельств стали избранницами истории, что сейчас происходит или может произойти в любой момент с некоторыми из нас.
Великое ли это счастье или, напротив, величайшая трагедия в жизни, судите сами.
Короткая жизнь и любовные
неудачи Валерии Мессалины
из рода Цезарей
С середины I века от Рождества Христова и поныне всех развратных жен называют Мессалинами. "Она настоящая Мессалина" - таков приговор женщине, он окончателен и не подлежит обжалованию. Это женское имя словно клеймо, его уже не смыть и не стереть никакими силами.
Рассказ о бурной жизни и позорной смерти Мессалины можно начать так.
Заканчивался последний год VIII века от основания Вечного города. Смеркалось... К вечеру неожиданно подул ледяной ветер. Его порывы рвали пламя факелов, освещающих спальню императрицы. Мессалина подошла к окну. Стройный юноша, которого она видела сегодня утром на ступенях храма, стоял на противоположной стороне улицы, кутаясь в темный плащ. Из-под плаща виднелся краешек его тоги с узкой пурпурной полосой, знаком всаднического достоинства.
Замерз бедняжка, - усмехнулась полными чувственными губами императрица и, повернувшись от окна, с неожиданной брезгливостью взглянула на Мнестера.
Его обнаженное бронзовое тело было безупречным, как у греческого бога, но сейчас оно почему-то только раздражало императрицу.
Мессалина поморщилась и молча вышла из комнаты. По широкой пологой лестнице из коринфского мрамора, устланного парфянским ковром, она спустилась в атрий дворца, где, как обычно в этот час, толпились трибуны, легаты, суффекты, квесторы, цензоры и патриции со своими матронами.
Сальве, Божественная Валерия, - приветствовали они императрицу.
Но та ответила им лишь легким кивком и, незаметным жестом подозвав к себе вольноотпущенника Нарцисса, приказала ему привести юношу с улицы в ее покои. Лишь после этого Мессалина подошла к своей дальней родственнице Агриппине Младшей и завела с ней обычный светский разговор о только что прошедших секулярных играх. А потом исподволь перевела разговор на римское общество и как бы невзначай задала вопрос о Гае Силии:
Это правда, что этот... как его?.. ах да, Гай Силий обручился с Юнией Силаной?
Агриппина опустила голову, чтобы спрятать улыбку.
Об этом многие говорят, Августа, - уклончиво ответила она.
Вот как, - усмехнулась в свою очередь Мессалина. - Ну тогда передай ему, что мы с моим мужем придем на их свадьбу. - Императрица отвернулась от двуличной интриганки Агриппины и встретилась взглядом с Нарциссом, который уже вернулся с улицы.
Вольноотпущенник закрыл глаза и едва заметно кивнул. Приказ императрицы был выполнен: Гай Силий, сын знаменитого полководца императоров Августа и Тиберия, уже ждал Мессалину в ее спальне...
Реальная жизнь - не красивая сказка. Но порой она преподносит такие сюжеты, перед которыми бледнеет любая выдумка. В полной мере это относится и к жизни Валерии Мессалины.
Вызывающая, демонстративная супружеская неверность, циничный и наглый разврат Мессалины прямо на глазах у мужа, римского императора Клавдия, смутили не кого-нибудь, а римлян, весьма далеких от современных представлений о супружеской добродетели. Тех самых римлян, которые только что пережили оргии Калигулы. Многие современники Мессалины сами в них участвовали. Чем же таким особенным поразила их Мессалина? Чем заслужила столь дурную славу супруга Божественного Клавдия? Почему именно ее имя осталось в веках символом невиданного по своей разнузданности разврата? И что мы вообще знаем о Мессалине?
Если исключить то, что две тысячи лет одни историки повторяли со слов других историков, словно бы играя в детскую игру "испорченный телефон", то выяснится, что знаем мы о Мессалине на удивление мало.
По отцовской линии Валерия Мессалина происходила из знатного и древнего римского рода Мессалов, а по материнской была правнучкой Октавии, сестры римского и...
Быстрая навигация назад: Ctrl+←, вперед Ctrl+→