☰

Как женятся на священной земле. Гражданские браки в израиле

(7 голосов : 5 из 5 )

священник Владимир Хулап

Хотя Греция и Рим сильно отличались от Израиля как в религиозном, так и в культурном плане, тем не менее в отношении заключения брака очевиден ряд параллелей. И здесь мы находим две стадии заключения брака: помолвку (εγγυησις, sponsalia), с которой связано составление брачного договора, и свадьбу (εκδοσις, nuptiae). Брак в Древнем Риме определялся как «соединение мужчины и женщины и соучастие всей жизни, общение божественного и человеческого права». Римское юридическое сознание подчеркивало, что «брак заключается не сожительством, а согласием».

Перед свадьбой невеста омывалась в воде священного источника (именно эту практику имеет в виду ап. Павел, говоря о Крещении в ). Как и в Израиле, торжественная процессия в дом жениха и брачный пир составляли здесь наиболее важные моменты свадебных торжеств, к ним добавлялась еще и жертва Зевсу, Гере и Артемиде, а также жертва, которую приносила римская невеста сразу же после входа в новый дом. Важным моментом была передача отцом невесты ее руки жениху (εκδοσις, dextrarum iunctio ), что символизировало заключение нового брака. Считалось, что молодых соединяет Гименей или Юнона. Интересно, что как в Израиле, так и в греко-римской среде священнослужители не принимали прямого активного участия в заключении брака (за исключением брака патрициев в Древнем Риме), а возможное опущение свадебной церемонии никоим образом не отражалось на законности и действительности заключенного брака.

Раннее христианство (до IV в.)

Тексты Нового Завета ничего не говорят нам о заключении брака христианами. Хотя здесь мы встречаем греческую брачную терминологию того времени (; ), Христос Сам принимает участе в браке в Кане Галилейской (), брачная символика используется для обозначения отношений Христа и Церкви (; ), а ап. Павел подчеркивает, что брак должен быть «только в Господе» (), мы остаемся в неведении относительно того, как первые христиане заключали свои браки.

Самое раннее свидетельство об этом встречается у св. , который пишет: «Тем, которые женятся и выходят замуж, подобает заключать союз (ενοσις) с ведома (γνωμη) епископа, чтобы брак был о Господе». Мы не можем с абсолютной точностью судить о том, чем являлось это «знание» епископа: было ли это его предварительное согласие на конкретный брак между членами общины или прямое литургическое благословение брака. Однако епископ в богословии св. Игнатия рассматривается как безусловный глава церковной общины, без которого нельзя «ни крестить, ни совершать вечерю любви» , поэтому все в общине должно происходить с его ведома и, в идеале, при его участии. Интересно, что святитель использует здесь для обозначение брака тот же термин, который он часто употребляет и для обозначения Евхаристии - «единство» (ενοσις). Поэтому можно предположить, что теснейшая связь заключающих брак видимо реализовывалось в Евхаристии как «Таинстве единства», которая, в свою очередь, была знаком единства епископа и общины.

Это подтверждается и текстами , жившего в Северной Африке († ок. 220 г. по Р. Х.). Прежде всего, в его творениях очень часто упоминаются церемонии, связанные с заключением брака в нехристианском греко-римском мiре. Это помолвка и свадьба с соответствующими церемониями: передачей кольца женихом невесте, соединением рук, покрытием невесты брачным покровом, свадебная процессия, венцы, брачный договор, брачная опочивальня и т. д. Он также затрагивает вопрос о возможности участия христиан в языческих свадебных торжествах вообще и как ни странно, жесткий и бескомпромиссный ригорист говорит, что «праздновать свадьбу Бог запрещает не более, чем наречение имени (ребенку)», т. е. христиане в то время могли свободно принимать участие в свадебных церемониях. Но если при этом приносилась жертва, то такое участие в языческй свадьбе, было, безусловно, невозможно. Резкое отторжение вызывало у Тертуллиана и ношение свадебного венка, который рассматривался им как символ идолослужения.

Что же касается собственно христианского заключения брака, то Тертуллиан ясно свидетельствует о нем в своем труде «К жене», где говорит о браке между христианами, который «устраивает , и подтверждает приношение (т. е. Евхаристия), и запечатлевает благословение, ангелы возвещают и Отец одобряет». Т. о. в начале III в. в Северной Африке Церковь дейстовала и на ступени подготовки к браку, вероятно, осуществляя контроль того, чтобы он заключался только между христианами. Что касается литургических элементов, то здесь важна связь с Евхаристией и наличие особого брачного благословения епископа или пресвитера. Однако речь идет не просто о земной церемонии, одновременно это и описание небесного празднества. Ангелы также принимают участие в заключении земного брака, а вершиной является его принятие Богом-Отцом. Итак, совместная жизнь молодых в то время начиналась в общине, к которой они принадлежали, а участие в Евхаристии и особая молитва при заключении брака возводили его на более высокий духовный уровень.

Еще одно свидетельство о заключении брака мы находим в апокрифе под названием «Деяния Фомы», написанном в Малой Азии в нач. III в. Согласно тексту ап. Фома прибывает в Андаполис, где принимает участие в свадьбе царской дочери. Его просят произнести благословение над новобрачными в опочивальне, что он и делает, возлагая на них руки. Молитва, приведенная здесь, по форме и месту произнесения близка к тексту, приведенному в . Хотя данный текст является гностическим апокрифом, тем не менее он свидетельствует о наличии такого христианского благословения на Востоке в то время.

С другой стороны, ни в одном из важнейших литургико-канонических сборников того времени - Дидахи (кон. I-нач. II вв.), Сирийской Дидаскалии (сер. III в.), Апостольском Предании св. (нач. III в.) ничего не говорится о церковном заключении брака, как нет для него специальной молитвы и в т. н. «Евхологии Серапиона» (IV в.). Поэтому, вероятно, практика в разных церковных областях не была единообразной. Хотя если мы приимем во внимание скудность данных до IV в. в отношении других чинопоследований - например, покаяния и елеосвящения, то немногочисленность свидетельств о церковном заключении брака понятна.

Что касается соотношения литургической и правовой сторон заключения брака, то тогда еще не шла речь о том, что супруги, не заключившие церковный брак, живут «в блуде». Тот же Тертуллиан, говоря о заключении брака с язычником, нигде не упоминает, что это будет не брак, а «сожительство» в сегодняшнем смысле слова, он лишь подчеркивает ряд трудностей, которые такой союз ставит перед христианкой, его заключающей. Также из приведенных слов св. не следует, что те браки, которые были заключены не с ведома епископа, были «недействительными». Если мы взглянем на христианскую апологетическую литературу, то послание к Диогнету (ок. 200 г. Р. Х.) подчеркивает, что христиане «заключают браки как все». Послание Афинагора (ок. 180 г. Р. Х.) также говорит, что «каждый из нас имеет жену, на которой женился по установленным нами законам, с целью деторождения».

Христианское заключение брака в общине не имело для государства никакой правовой силы, а с другой стороны, в Церкви в то время пока не существовало собственного развитого брачного права, поэтому вопрос о связи «действительности» брака и формы его заключения еще не ставился. Как мы увидим ниже, такие попытки фиксации появятся лишь через несколько столетий в результате изменившихся церковно-государственных отношений.

И уж конечно никто не требовал от принявших христианство супругов получать какое-то специальное литургическое брачное благословение епископа или священника, без которого они рассматривались бы как живущеие «в грехе». Крещение как Таинство вступления в было достаточным, и омывшиеся его водами могли принимать участие в богослужебной жизни христианской общины без какого-то ограничения. Их брак рассматривался как христианский, так как верующие осознавали его таковым и жили в нем по христианским заповедям.

Церковное заключение брака в IV-VI в.

Мир, который св. имп. Константин даровал христианской Церкви, поставил перед ней новые задачи и новые проблемы. Церковь, в которую хлынули массы язычников, должна была христианизировать все формы человеческой жизни, в том числе и церемонии, связанные с заключением брака, практиковавшиеся в народных массах. Рано или поздно этот процесс должен был привести к оформлению собственно христианского чина. Его формирование происходило в разных частях империи разными темпами, поэтому представить единую картину, особенно в рамках данной статьи, невозможно, и мы рассмотрим лишь основные направления этого развития.

Участие священника в «мiрской» свадьбе

Одним из первых и основных признаков христианизации стало присутствие на «светском» брачном пире епископа или пресвитера. На этом этапе развития христиане еще не приходили в Церковь для благословения своего брака, а именно священник приглашался на брачный пир. Многочисленные свидетельства об этом у нас имеются с IV в.

В случае свадьбы благочестивых христиан такая практика еще могла отражать ситуацию II-III вв., которую мы видели у св. Игнатия Богоносца и в «Деяниях Фомы». Однако возросшее число членов общин, часто являвшихся номинальными христианами, разрушили гармонию ранней Церкви, в которой все знали друг друга и отеческая роль епископа, дававшего брачное благословение супругам, была совершенно естественной. В IV в. епископы и священники начали играть важную роль в том числе в государственной структуре, поэтому приглашение их на свадьбу было и для не очень ревностных христиан знаком престижа.

В качестве примера можно привести «брачные таблицы» (tabulae matrimoniales или nuptiales ) или письменный договор, в котором определялись условия брака и размер приданого. Согласно свидетельствам блаж. Августина среди свидетелей, подписывывавших этот документ, был и христианский епископ. Из текстов видно, что этот акт не рассматривался как нечто собственно христианское, епископ просто принимал участие в домашней церемонии, а его подпись в качестве почетного гостя должна была придать свадьбе боґльшую торжественность.

Однако роль христианского клирика не была чисто представительской и пассивной. Св. говорит о том, что приглашенный священник читал особые молитвы и благословения (ευχαι и ευλογιαι), освящая тем самым заключаемый брак. Его присутствие в известной мере рассматривалось и как подтверждение заключаемого брака, что видно из 7 прав. Неокесарийского Собора (ок. 315 г.): «Пресвитеру на браке двоеженца не пиршествовати. Ибо двоеженец имеет нужду в покаянии. Какой же был бы пресвитер, который чрез участвование в пиршестве одобрял бы такие браки?» Как следует из текста, священник не должен был присутствовать при заключении второго брака, т. е. брака, не одобрявшегося Церковью.

Такое участие в «домашнем» празднике было абсолютно правомочно и желательно, т. к. оно представляло собой важный аспект пастырской и миссионерской деятельности Церкви. Но христианские пастыри сразу же столкнулись с серьезной проблемой - непримиримым противоречием между разнузданным характером языческой свадьбы и высокой христианской нравственностью. Так, при чтении творений св. перед нами предстает картина свадьбы того времени, и хотя в ней уже нет элементов идолослужения, связанная с торжеством вакханалия вызывает праведный гнев великого проповедника. Церковь должна была сказать твердое «нет» такому положению вещей, а присутствие священника на таком празднестве было, конечно, абсолютно неприемлемо. То, что голос великого проповедника не был одиноким, видно из соборного обсуждения этой проблемы на Лаодикийском Соборе (ок. 363 г.). Его 53 правило предписывает: «Не подобает христианам, на браки ходящим, скакати или плясати, но скромно вечеряти и обедати, как прилично христианам». Одновременно отцы Собора понимали малоэффективность таких увещеваний для вчерашних язычников и поэтому просто предписали клирикам удаляться с пира в самые непристойные моменты.

Возникновение собственно христианского чина

Такой запрет был, очевидно, половинчатым решением, поэтому совершенно логичным и последовательным было создание собственно христианского чинопоследования, которое показывало бы христианам, что ожидает Церковь от их брака и как высоко она его рассматривает. Этот прямой конфликт с «мiрской» свадьбой является одним из основополагающих принципов для развития христианского богослужения заключения брака как на Востоке, так и на Западе. Если в дохристианском мiре (как в иудаизме, так и в греко-римской среде) раввины и языческие священники не были «предстоятелями» при заключении брака и лишь приглашались родителями молодоженов для участия в домашнем празднике, христианская Церковь пошла принципиально иным путем отделения своего благословения от «народной» свадьбы.

Не вдаваясь в детали, мы можем выделить в этом процессе в IV-VI вв. три основных признака - временно е и пространственное разделение церковного и светского праздников, а также новая роль священника как совершителя церковного Таинства брака.

Пространственное отделение выразилось в совершении церковной церемонии именно в храме - месте, где Церковь могла сама определять богослужебные формы и требуемый порядок. Однако простой перенос свабедных торжеств в храм не всегда мог привести к желаемым результатам в то время. Так, мы встречаем в деяниях западного Клермонтского Собора (535 г.) правило, запрещающее использовать церковные сосуды для свадебных торжеств, «да не осквернятся нечистым прикосновением и неподобаюшей мiрской торжественностью». Это правило может показаться нам странным, но новообращенные язычники, очевидно, просто переносили свадебный разгул в храм, и поэтому возникала острая необходимость создания собственно христианской службы, где все будет «по чину и благонравно».

Что касается временного разделения мiрской свадьбы и церковного благословения, то наиболее ярко оно проявилось на Западе, где Цезарий Арльский (502-542) установил, что молодые должны прийти в храм за 3 дня до своей свадьбы, чтобы получить церковное благословение. Тем самым подчеркивалась четкая дистанция и приоритет церковного чина по отношению к «светскому».

Эта отделенность была оправдана и существовала только в IV-VI в., когда Церковь активно проводила свою миссию как среди народов империи, так и за ее пределами. Однако впоследствии, когда общество стало более христианским, необходимость такого пространственно-временного разделения отпала.

В античности на Востоке «венчание» (στεφανομα) происходило после передачи руки невесты жениху и оба эти символические действия совершал отец невесты. Но из послания Проклу, чья дочь недавно вышла замуж, и на чьей свадьбе он не смог присутствовать, следует, что в его время их уже совершает епископ. Он пишет: «Я желал бы быть при этом и праздновать вместе с вами, и соединить руки молодых, и передать руки обоих - в руку Божию.» Интересно мнение святителя, что лучше было бы, если бы возложение венков совершал отец невесты, а он только сопровождал его молитвами: «их (отцов невесты) - венцы, наши (епископов) - молитвы» . Однако такие мысли о сохранении активного участия родителей при заключении брака их детей являются скорее исключением и все дальнейшее развитие показывает, что чинопоследование заключения брака характеризуется предстоянием епископа или священника.

Основные элементы чина

Как видно из последнего примера, для христианского Востока именно венец стал основным символическим действием, которое дало название всему чину - «венчание» (στεφανομα). Помимо письменных свидетельств мы встречаем множество изображений на христианских саркофагах, где Христос или божественная Десница возлагает венец или венцы на брачующихся. Венец является дохристианским свадебным символом, и его христианизации способствовали прежде всего творения св. Иоанна Златоуста, подчеркивавшего идею венца как символ победы над плотью в НЗ перспективе (ср. ; ): «Им (молодым) возлагают на главу венцы, ибо они не побеждены, и следуют к брачному ложу, не будучи побеждеными похотью. Если же некто, будучи рабом похоти, предается блудницам, то как он также может получить венец на главу, будучи побежденным?»

Рим использовал в качестве символической основы своего чина другой элемент - брачное покрывало или брачный покров (velamen ), которое носила невеста во время римской свадьбы. То, что венок не играл на Западе большой роли, можно объяснить влиянием Тертуллиана, ригоризм которого надолго поставил под сомнение принципиальную возможность такой символики. Постепенно на Западе весь чин получил название velatio . Этот обряд, который, как и венчание, восходит к дохристианским временам, упоминается многими христианскими авторами как основная часть церковной церемонии с кон. IV в.: папой Сирициусом (384-399 гг.), св. († 397 г.), Паулином Ноланским († 431 г.) и др. Этот символ просуществовал на Западе до позднего Средневековья.

Еще один дохристианский символ был перенят как на Востоке, так и на Западе. Кольцо, изначально игравшее роль дара во время помолвки, уже практически полностью потеряло к IV в. свой «экономический» аспект, и несло только символическую нагрузку. Именно в таком значении его и переняли христиане - как дар, через который выражалась идея верности жениха и невесты или супругов, как «кольцо верности» (anulus fidei ). Восток сохранил кольцо там, где оно находилось изначально, т. е. в чине помолвки или обручения, и сделал его центральным символом этого богослужения. На Западе же кольцо с течением времени стало элементом собственно свадьбы. При этом Запад надолго сохранил древнюю римскую практику, согласно которой в обручении было только одно кольцо, которое жених давал невесте, на Востоке же идея единства супругов и их равенства перед Богом выражалась символически путем использования двух колец.

В Риме также был известен жест возложения рук, которое священник совершал, читая над молодыми, покрытыми брачным покрывалом, молитву благословения. В Галлии распространился обычай благословения новобрачных в брачной опочивальне (benedictio in thalamo), в которой проходила вся церковная церемония.

Очень рано в чине венчания начал использоваться «Блажен всякий боящийся Господа», как это видно уже из одного письменного свадебного пожелания св. . Использование церковных песнопений должно было вытеснить языческие свадебные гимны из народного сознания, т. к. их содержание противоречило христианскому вероучению.

Важную роль в христианизации богослужения брака играла и связь венчания с Евхаристией. Свидетельство об этом мы находим на Востоке уже у св. Тимофея Александрийского (381-385), который говорит о том, что священник по поводу заключения брака «совершает приношение». Об этом подробнее пойдет речь при рассмотрении византийского чина венчания.

Из данного короткого анализа периода IV-VI вв. мы видим, что основное отличие этой стадии развития христианского богослужения заключения брака в обоих частях империи заключалось в перенятии дохристианских ритуальных форм. Церковь не ставила себе целью создать принципиально новые богослужебные формы. Помолвка с договором и кольцом, свадьба с торжественным пиром, венчание или покрытие невесты - это картина, известная нам уже из дохристианского мiра. Однако такая рецепция не была безусловной. Миссионерская задача Церкви требовала перенять понятные для народа формы, однако так христианизировать их, прежде всего через связанные с ними молитвы и Евхаристию, чтобы показать через них высокое понимание христианского брака.

Чинопоследования обручения и венчания в византийских евхологиях

Сегодняшние чинопоследования обручения и венчания являются результатом длительного и сложного развития в рамках византийской литургической традиции. До начала книгопечатания, когда произошла окончательная унификация византийского богослужения, мы практически не находим двух рукописей, имеющих полностью идентичный чин заключения брака, поэтому полное исследование вопроса в рамках данной статьи невозможно. Мы остановимся лишь на наиболее важных и интересных моментах обручения и венчания, разбирая прежде всего их историко-литургический, а не богословско-символический аспект.

Самый древний доступный нам евхологий, Barb. 336 (кон. >VIII - нач. IX в.), дает простую и ясную двухступенчатую структуру литургического заключения брака: обручение и венчание. Каждое из них является самостоятельным чинопоследованием с собственным надписанием, начальным возгласом и отпустом. Т. о. Византия переняла дохристианскую схему «помолвка-свадьба», взяв ее за основу создания собственного богослужения. Конечно, Православная Церковь при этом полностью христианизировала содержание обеих частей заключения брака. Однако в течение времени по причинам, которые будут рассмотрены позже, возникла тенденция совершать оба эти чина по возможности ближе друг к другу или даже как единое целое, как это происходит в большинстве случаев и сегодня. Так, уже кодекс Coislin 213 (1027 г. Р. Х.) свидетельствует о том, что в Константинополе при дворе императора в то время была возможность совершать обручение и венчание вместе. Хотя в подобном случае обе службы соединялись в одну и временно е разделение пропадало, Церковь разделила их пространственно, и тот же самый кодекс впервые говорит, что при одновременном совершении обручение происходило в притворе, а венчание - в самом храме (в случае же раздельного совершения обручение также должно было совершаться на середине храма).

Обручение

Barb. 336 (кон. >VIII - нач. IX в.) дает лишь две молитвы для обручения, находящиеся и в сегодняшнем чине: «Боже вечный» и «Господи Боже наш, от язык предобручивый Церковь». Здесь нет ни одной рубрики и даже нет упоминания колец, поэтому мы не можем с уверенностью сказать, читались ли эти молитвы в храме или же они были частью домашней помолвки, на которую приглашался священник. Интересен кодекс Патмос 104 (>XIII в.), который говорит об обмене кольцами непосредственно перед первым возгласом чина обручения, без каких бы то ни было сопроводительных слов. Возможно, что такая практика была распространена в некоторых областях и отражает более древнюю практику, когда домашняя церемония (передача дара, выражавшегося драгоценным кольцом, arrha ) заканчивалась церковным чином. Одна рукопись, Син. 966 (XIII в.), упоминает, что вместе с Евангелием и кольцами, но не на престоле, а на столике в центре храма, лежит и „μνηστρα“, т. е. брачный договор, в котором определяются условия будущего брака. Это - свидетельство того, что церковное обручение к тому времени совершалось уже после достижения согласия между обеими семьями и несло в себе ряд юридических моментов. Это вполне понятно, т. к. Церковь в Византии в то время уже постепенно переняла функции, которые были связаны с регулированием заключения брака (об этом речь пойдет позже), поэтому обручение и венчание имели известную правовую силу и служили своего рода «печатью» заключенных между семьями и молодыми договоренностей.

Уже такие древние евхологии как Ленинград. 226 (X в.) и Coislin 213 (1027 г.) дают чин обручения, во многом идентичный нынешнему. В нем отсутствуют лишь добавленные позже молитва «Господи Боже наш, отроку Авраама» (впервые в Син. 973, XII в.) и сугубая ектения (впервые в Патмос 104, XIII в.). Т. о. уже знакомый нам домашний чин семейной помолвки постепенно полностью был перенесен в храм.

Кольцо стало символическим центром чина обручения. Этот дохристианский элемент был переосмыслен в христианской перспективе, что ярко видно из слов молитв, особенно из последней молитвы обручения «Господи Боже наш, отроку Авраама». В отношении материала колец мы находим в евхологиях два основных варианта: золото и железо или золото и серебро, и эта последняя практика постепенно становится наиболее распространенной. Два одинаковых по форме кольца должны были подчеркнуть единство супругов в браке, а различный материал выражал различные роли в нем мужа и жены.

Рубрика передачи колец в Coislin 213 (1027 г.) гласит: «И после „Аминь“ дает (епископ) мужу золотое кольцо, жене - железное и они обмениваются ими. И после этого епископ соединяет их руки, и, держась так, они выходят (из храма)». В результате обмена у жениха т. о. остается железное (или серебряное) кольцо невесты, а у нее - золотое кольцо жениха. Латентная мысль неравенства, присутствующая в различном материале колец, «выравнивается» тем, что каждый из молодых получает кольцо другого и носит его в течение всей жизни как залог верности и любви.

Важно, что основными действующими лицами при обмене колец изначально являлись именно молодые, а не священник. Они получали кольца от него, точнее, с престола, т. е. от Церкви, но сам обмен осуществляли именно жених и невеста. Только более поздняя традиция предписывает делать это свидетелям, и лишь единичные поздние евхологии упоминают в этой связи священника (напр., Син. 996, >XVI в.).

Большинство древних евхологиев не упоминают никаких слов, которые произносил бы священник при одевании и (или) обмене колец, т. е. эти действия были изначально невербальными. Некоторые кодексы просто предлагают несколько стихов из Св. Писания. Так, Син. 1036 (XII->XIII вв.) предписывает священнику произнести трижды при обмене колец: «Господи, силою Твоею возвеселится царь» () и «Жена твоя, яко лоза плодовита» (). Евхологий Син. 960 (XIII в.) упоминает слова священника при одевании колец «Десница Господня сотвори силу, десница Господня вознесе мя» (), т. к. кольцо одевалось на правую руку. Расширение этого элемента мы встречаем в Лавр. 189 (XIII в.), где священник, благословляя кольца, говорит: «Христос, в Троице славимый, да благословит и освятит жизнь вашу всегда ныне и присно и во веки веков». После этого он дает молодым кольца, произнося слова из притчи о блудном сыне: «Дайте перстень на руку его» (). Красивый текст приводит Лавр. 21 (XVI в.), где священник сам меняет кольца, говоря при этом: «Приим залог сей в верности и соблюди его невредимым в истине и праведности». Иногда просто произносилось «Во имя Отца и Сына и Святаго Духа» (Син. 966, >XIII в.).

Нынешние слова при одевании колец являются довольно поздними и впервые фраза «Обручается раб Божий имярек во имя Отца и Сына и Святаго Духа» встречается в Пантокр. 149 (>XV в.). Современная форма, в которой присутствуют имена и жениха и невесты, встречается лишь в Син. 996 (XVI в.).

С обменом колец было тесно связано и соединение рук молодых, которое совершал священник. Этот элемент встречается во многих кодексах и является выражением неразрывной связи жениха и невесты, а также своего рода «санкционирующим» жестом священника, т. к. обмен колец происходил без его участия.

Венчание

Употреблявшийся при заключении брака на Востоке уже с IV в., встречается в подавляюшем большинстве евхологиев и во во время его пения священник вводит новобрачных в храм. Некоторые евхологии говорят о том, что молодые сами приносят венцы и (или) общую чашу перед началом венчания священнику, который возлагает их на престол (Син. 966, XIII в.). Данная рубрика понятна ввиду того, что венцы после венчания оставались в доме новобрачных (в то время они были не из металла, как сейчас, а обычными венками из цветов), а общая стеклянная чаша разбивалась после испития, о чем речь пойдет ниже. Один евхологий, G. b. VII (X в.), дает после этого еще одну рубрику, согласно которой священник покрывает невесту покрывалом, после чего совершается венчание. Это, очевидно, результат влияния римского чина velatio .

Одним из наиболее поздних и редких элементов являются вопросы о намерении заключить брак перед началом венчания. Они отсутсвуют в большинстве евхологиев. Единичные рукописи (Син. 973 (XII в.), Каракал. 199 (1535 г.)), дают слова священника: «Согласные (заключить брак) (соединяются) с вашим общим согласием», на что все присутсвующие отвечают: «Да, по воле Божией». Т. о. это скорее вопросы о согласии общины на заключение брака, а не самих молодых. Более ориентированные на последних вопросы встречаются чаще перед началом обручения, однако все эти рукописи довольно поздние. Так, Пантокр. 149 (XV в.) имеет следующую рубрику: «Когда жених и невеста вошли в храм, священник спрашивает их, хочет ли невеста (выйти замуж за) жениха и подобным образом, хочет ли жених (взять в жены) невесту, и если он слышит согласие, благословляет их священник и начинает…» Более конкретно об использовавшихся при этом словах говорит Лавра 105 (XV в.), где священник еще до начала чина спрашивает жениха: «Желаешь ли взять в жены сию благословенную и чистую, благосодейсвующу Церкви Божией?» и тот же вопрос для невесты. Выражение согласия рассматривается т. о. как своего рода допуск к церковному чинопоследованию и происходит, собственно вне ее, еще перед первым возгласом (то же самое и в нынешнем чине, где только после ответа молодых на вопросы священник начинает венчание). Исследования показали, что этот элемент появился в византийском чине в результате кактолического влияния, где ответ на вопрос священника являлся «совершительными словами» Таинства. Лишь через Требник вопросы о желании заключить брак появляются в XVII в. и в наших богослужебных книгах. Многие Православные Церкви (напр., Болгарская, Румынская) до сих пор совершают венчание без них.

Начало венчание в различных кодексах различно: в большинстве древних списков чин начинался словами «Благословен Бог наш…», после чего могло читаться «обычное начало» и лишь постепенно на его место встает сегодняшний возглас «Благословенно Царство…». Венчание согласно подавляющему большинству евхологиев должно было совершаться после литургии, являясь самостоятельной службой, и лишь несколько кодексов инкорпорируют его в литургию (о связи этих двух Таинств речь пойдет ниже).

Великая ектения находится уже в Barb. 336 (кон. VIII - нач. >IX в.), однако текст и число прошений о новобрачных сильно варьируются в различных евхологиях.

Самой древней и центральной из трех нынешних молитв, предшествующих собственно моменту венчания, является молитва «Боже святый», составление которой некоторые исследователи относят даже к IV в. «Боже вышний» появляется впервые в Ленингр. 226 (X в.). Самая поздняя молитва - «Благословен еси, Господи Боже наш», встречающаяся лишь в списках конца XV в. Вообще количество молитв и их тексты разнятся от списка к списку очень сильно. Наверное, нет другого чинопоследования, где широта вариаций была бы такой большой. Практически невозможно найти два евхология с одинаковым набором молитв, однако «Боже святый» присутствует во всех византийских текстах независимо от времени и места возникновения.

Вопрос о связи Евхаристии и венчания в византийских евхологиях является довольно сложным и мы можем лишь кратко коснуться его в рамках данной статьи. Barb. 336 (кон. VIII - нач. IX в.) дает короткую рубрику: «после „Аминь“ преподает (священник) им животворящее Причастие, и отпускает (их)». Т. о. чин венчания завершается причащением молодых, которое, очевидно, вместе с возложением венцов является вторым важнейшим литургическим действием чина. Текст рубрики не позволяет нам с точностью сказать, идет ли речь о причащении во время Литургии или вне ее. Очевидно, данный обычай был хорошо знаком служащему и поэтому не требовал дальнейших разъяснений.

Однако из текста большинства византийских евхологиев видно, что это не была полная Литургия. Coislin 213 (1027 г.) предписывает священнику возглашать перед причащением молодых «Преждеосвященная Святая святым», т. е. возглас из Литургии Преждеосвященнных Даров. Эта же рукопись говорит о том, что венчание совершается «после Божественной Литургии». Отсюда можно предположить, что брачующиеся также присутствовали на ней, но не причащались. Чаша оставалась т. о. в алтаре и становилась тем самым своего рода «Преждеосвященной» («τα προηγιασμενα»), как она часто обозначается в рукописях. Это было вызвано желанием сделать венчание исключительно семейным чинопоследованием, на котором присутствовали бы только члены обеих семей и гости, остававшиеся в храме после окончания обычной (воскресной?) Литургии. Т. о. можно говорить только об опосредованной связи с евхаристическим богослужением.

Coislin 213 (1027 г.) упоминает еще одну чашу с обычным, неевхаристических вином - элемент, отсутсвующий в сегодняшнем чине. После причащения молодые испивают и из этой чаши, после чего жених разбивает ее. Это действие встречается во многих византийских рукописях. Наличие двух чаш, евхаристической и неевхаристической, ставит перед нами вопрос о том, какое значение имела вторая из них. В «молитве общего потира» речь идет, очевидно, о неевхаристической чаше, т. к. священник молится о ее благословении «благословением духовным» («ευλογησον ευλογια πνευματικη»), что было бы абсолютно неприемлемо в отношении Чаши с Кровью Христовой. Вероятно, истоки «общего потира» лежат именно в «светском» свадебном пире, на котором, как мы уже видели, присутствовал священник. Также возможно, что иудейская практика семи благословений над свадебной чашей сыграла здесь известную роль.

Говорить о том, что второй потир является просто заменой евхаристического, едва ли возможно. Как видно из большинства дошедших до нам рукописей, в чине присутствуют именно две чаши, причем они четко разделены структурно и по содержанию. Евхаристическая Чаша сопровождается возгласом и причастным стихом, после чего следует причащение молодых, являющееся выражением их единства во Христе. Затем следует «молитва общего потира» и его совместное испитие. Речь идет поэтому о двух элементах, одинаковых по форме, но различных по содержанию.

Можно предположить, что ранее «молитва общего потира», которая, очевидно, древнее, чем Barb. 336, читалась дома во время свадебного пира. Когда церемония была полностью перенесена в храм, в нее был включен ряд элементов домашнего праздника. Именно тогда произошла своего рода «коллизия»: одновременное наличие двух чаш в чине - евхаристической и чаши домашнего праздника. Такая ситуация могла привести к трем возможным решениям:

1. Только евхаристическая Чаша, соединененная с «молитвой общего потира» (небольшое количество рукописей, в основном не из Константинополя)

2. Наличие двух чаш (большинство константинопольских евхологиев)

3. Только неевхаристический потир, т. е. наша нынешняя практика (наиболее поздние рукописи).

Последняя практика возникает довольно поздно и связана, очевидно, со снижением частоты Причащения (в это время нередки рубрики «если молодые хотят (если достойны) причащаться…») и только в этом случае можно говорить об окончательной «замене» евхаристического Потира. Один из первых текстов, в котором молодые не причащаются, относится к XV в. (Синай 968 (1426 г.)). Однако во многих рукописях евхаристическое понимание общей чаши выражается, например, пением причастного стиха при ее испитии молодыми (Патмос 690 (XV в.)), произнесением слов «Во имя Отца и Сына и Св. Духа» (Лавра 21 (1536 г.)) и т. д. Интересную практику мы встречаем в рукописи Лавра 105 (XV в.), где в общий потир опускаются частицы хлеба, что является параллелью к евхаристической Чаше.

Показательно, что согласно рубрикам («если хотят причащаться») именно брачующиеся, а не священник (он, м. б. только в случае канонических препятствий, напр., второго брака) принимают решение о причашении. Св. († 1420 г.) подчеркивает важность Причащения во время венчания, т. к. он рассматривает Евхаристию в качестве исходного пункта и начала брачного единства («κεφαλαιον γαρ και τελος της ζευξεως το αγιον >εναιον σωμα και αιμα Χριστου») .Однако одновременно он уже вынужден призвать к соблюдению этой практики и защищает ее, что свидетельствует о ее постепенном исчезновении.

Необычный, в настоящее время отсутствующий обычай - это разбитие общей чаши после ее испития. Возможно, это заимствование из иудейской практики, т. к. он неоднократно упоминается в талмудических источниках. Т. о. речь идет о еще одной части домашней церемонии, которая вошла в некоторые евхологии как результат воцерковления свадебных элементов. Эта практика могла быть перенята христианами из Малой Азии, которые жили в иудейском окружении и существовала некоторое время в Константинополе, однако ввиду своего необычного характера, едва ли совместимого с церковным чинопоследованием, не могла быть введена повсеместно.

Обхождение вокруг аналоя

Обхождение брачующимися и священником аналоя с лежащим на нем Евангелием при пении «Исайя, ликуй», «Святии мученицы» и «Слава Тебе, Христе Боже» также является характерной особенностью византийского чина венчания.

Впервые мы встречаем упоминание песнопений в конце венчания в Патмос 104 (XII в.), где после причащения рубрика гласит: «все поют: «О Тебе радуется» и «Святии мученицы…» Текст ничего не говорит о каком-либо действии, происходившем в это время, вероятно, оба текста пелись просто в конце чина. Однако чинопоследование этим не оканчиваалось, и как видно из евхология Патмос 690 (XV в.), эти песнопения сопровождали торжественную свадебную процессию, которая направлялась из храма в дом молодых, где происходила праздничная трапеза. Данный текст предписывает петь «Святии мученицы», «Слава Тебе, Христе Боже», «О Тебе радуется» по пути в дом молодых, где прочитывались оставшиеся молитвы венчания и происходил собственно отпуст. Целью подобной практики была, очевидно, христианизация свадебной процессии. С другой стороны, священник должен был прочитать еще некоторые молитвы в доме молодых (как мы увидим ниже), поэтому данные песнопения служили своего рода связующим элементом: процессия начиналась в храме и оканчивалась в доме молодых заключительными молитвами. Поэтому истоки обхождения аналоя брачующимися лежат именно в процессии за стенами храма.

Лучше понять историческую трансформацию данного действия поможет сравнение с чинопоследованием Крещения, где новокрещенные обходят купель при пении «Елицы во Христа крестившеся». Этот элемент, как показали исследования византийских евхологиев, возник из торжественной процессии «новопросвещенных», которая следовала из баптистерия Св. Софии собственно в храм, где они впервые принимали участие в Евхаристии. Т. о. «Елицы…» являлось связующим звеном между Крещением и Литургией. Когда же константинопольские евхологии получили распространение и в приходских храмах, где крещение часто совершалось не в баптистерии (ввиду его отсутствия), а в самом храме, торжественное шествие было преобразовано в простое обхождение купели. По аналогии можно предположить, что то же самое произошло и в чине венчания, только процессия в данном случае направлялась из храма в дом молодых. Пространственно, как в случае Крещения, в результате переноса всей церемонии в храм полная процессия стала едва ли возможной, и она была сокращена до простого обхождения аналоя.

С другой стороны, налицо сходство и с чинопоследованием Рукоположения (вплоть до текста песнопений), т. к. венчание является своего рода «поставлением» супругов на их совместное служение в новой «малой Церкви». О таком понимании свидетельствует св. , который в своем труде «О честном и законном браке» говорит, что священник соединяет руки молодых и они «идут кругом» при пении тропарей «как при рукоположении» («ως επι χειροτονια»).

Впервые мы встречаем практику «хождения кругом», которую описывает Св. Симеон Солунский, в рукописи Лавра 189 (XIII в.), однако здесь нет никаких рубрик и не упоминается пение тропарей. Рубрики, схожие с современными (в т. ч. с упоминанием аналоя), появляются лишь в XV-XVI вв. Интересна одна местная традиция, которую мы встречаем в евхологии Каракал. 155 (XV в.), где молодые вводятся в алтарь (!) с пением нынешних тропарей - очень необычная практика, которая соответствует входу новокрещенных или ставленика в алтарь.

Самым поздним из трех нынешних песнопений является «Исайя, ликуй», оно встречается лишь с XV в. В большинстве текстов на его месте находится «О Тебе радуется». Возможно, что замена произошла, когда практика свадебных процессий прекратилась, и этот текст стал слишком длинным для одного обхождения аналоя, поэтому он был заменен на более короткий.

Снятие венцов

Barb. 336 (кон. VIII - нач. IX в.) ничего не говорит о снятии венцов, вероятно, молодые покидали в них Церковь. Coislin 213 (1027 г.) дает нынешнюю молитву «Господи, Боже наш, благословивый венец лета» с надписанием «Молитва на разрешение венцов» («Ευχη εις την λυσιν των στεφανων»). Отсутствие дальнейших рубрик не позволяет с точностью сказать, происходил ли этот обряд в храме или в доме молодых. Но уже Синай 957 (IX-X вв.) дает молитвы с надписанием «Молитва на снятие венцов» («Ευχη εις αποστεφανωσαι») и «Молитва на разрешение брачной опочивальни» («Ευχη εις την λυσιν παστου γαμου»).

Итак, мы видим два действия, которые Церковь совершала после венчания в храме: снятие венцов и благословение брачной опочивальни. Это благословение, как следует из начальных слов сопровождающей его молитвы «Достигше брачной опочивальни» («Νυμφωνα καταντησαντες»), происходило, вероятно, перед ее дверями. Рубрика еще одного евхология (Синай 973, 1153 г.) прямо свидетельствует: «И приходят в дом молодых, приходит и иерей, глаголя молитву венцов». В рукописи Синай 958 (X в.) мы находим «Молитву на снятие венцов» («Ευχη εις αποστεφανωσαι») и «Молитву на разрешение венцов» («Ευχη εις την λυσιν των στεφανων»), т. е. это два различных действия.

Как мы уже видели, процессия шла после венчания в дом молодых, где совершался брачный пир. Вероятно, в начале или в конце трапезы происходило снятие венцов и благословение опочивальни (ее «разрешение» («Ευχη εις την λυσιν παστον»), м. б. торжественное открытие дверей и вход в нее молодых после молитвы, как это было и в греко-римской античности). Венцы прикреплялись в опочивальне или на ее дверях и снимались через несколько дней, как показывает надписание молитвы в рукописи Син. 962 (XI-XII вв.) «Молитва на снятие венцов из опочивальни» («Ευχη εις το επαραι τα στεφανια εκ του θαλαμου»), которая является собственно молитвой «разрешения» венцов в отличие от их «снятия».

Различные евхологии дают различные временные промежутки между этими двумя действиями, но 8 дней постепенно становятся наиболее распространенной практикой (наряду с этим часто встречаются 3 дня). Это, вероятно, является символической аналогией к Таинству Крещения (снятие белых одежд на 8 день, молитва в 8 день после рождения ребенка). Во многих евхологиях находится короткая служба в этот день с «обычным началом» и отпустом, которую священник совершал с доме молодых.

Широко распространенное мнение о том, что новобрачные носили венцы в течение 8 дней после свадьбы, основано на неправильном понимании молитвы на снятие венцов, которая в настоящее время читается в храме перед отпустом. Только когда все чинопоследование стало совершаться в храме и «домашняя» часть отмерла, возникла практика снимать венцы в конце венчания в храме. То же самое можно сказать и о предписываемом на этом основании ныне многими авторами обязательном супружеском воздержании в течение первых 8 дней после венчания. С точки зрения аскетики это может рассматриваться как полезное упражнение при начале супружеской жизни, но из евхологиев мы видим, что в Византии Церковь в сам день венчания благословляла супружеское ложе молодых, рассматривая его как «ложе нескверно» и освящая тем самым все стороны жизни новобрачных.

Большинство древних рукописей не дают никакого отпуста, что понятно ввиду завершении чина только в доме молодых. Часто встречаются короткие молитвы-благоловения, которые не сохранились в нашем Требнике. Так, согласно многим евхологиям священник благословляет молодых со словами: «Живите, новобрачные, Святая Троица да сохранит вас в благополучии». Очень часто читалась короткая молитва, начинавшаяся словами «Радуйтесь всегда о Господе» (). В тексте Синай 966 (XIII в.) священник разрешает руки молодых и говорит: «Идите в мире».

Скажите пожалуйста, признаются ли в Израиле гражданские браки, и каким образом могут официально узаконить свои отношения нерелигозные евреи и смешанные пары? Все ли виды браков принаюся в Израиле и в других странах?

В настоящее время в Израиле существует несколько способов официально узаконить супружеские отношения:

  1. Раввинатский брак (только для евреев/иудеев) — 100% признаётся в Израиле и в других странах.
  2. Церковный брак (для христиан различных конфессий, включая православных, католиков и протестантов) — при наличии правильной регистрации 100% признаётся в Израиле и в других странах.
  3. Консульский брак (для израильтян и туристов, имеющих гражданство страны, законы которой предоставляют своим послам/консулам полномочия регистрировать браки между своими гражданами). Этот брак весьма проблематичен: теоретически он признаётся как в Израиле так и за рубежом, однако регистрация подобного брака связана с длительными бюрократическими проволочками и может занять долгие месяцы; поэтому мы категорически не рекомендуем эту форму брака в случае если один из супругов не имеет израильского гражданства.
  4. Оформление брака с выездом за границу — идеально подходит как для смешанных пар (зугот меуравим) так и для евреев, не желающих сочетаться религиозным "раввинатским" браком. 100% признаётся в Израиле и в других странах. Наиюболее популярным заграничным гражданским браком для израильтян является брак на Кипре (Кипрский брак, нисуэй каприсин) , котрый при желании можно оформить всего за один день. Вторым по популярности местом для проведения гражданского брака за границей является Прага, где регистрация брака обычно совмещается со свадебным путешествием. Оформить заграничный брак можно и так же и в СНГ и других странах бывшего СССР. Браки оформленные в России, Белорусии, Молдавии, Казахстане, на Ураине и в прочих бывших советских странах признаются во всём мире, однако оформлении брака в этих странах зачастую связано с многочисленными бюрократическими сложностями.
  5. Брак без выезда одного из супругов: оформляется за границей в одной из стран, законы которой позволяют присутствие только одного супруга на церемонии бракосочетания (Парагвай, Боливия, Коста-Рика, Гондурас, а также некоторые штаты США). За границу должен отправиться только один из супругов (обычно тот кто имеет израильское гражданство), а второй остаётся в Израиле. Идеально подходит для смешанных пар, где один из супругов находится в Израиле нелегально или просто не можен покинуть Израиль по состоянию здоровья или в связи с запретом на выезд за границу (икув ециа мин хаарец) . Наиболее популярным из всех безвыездных браков в Израиле является парвгвайский брак (насуей парагвай) , 100% признающийся в Израиле и в большинстве стран мира. Важно учесть: безвыездные браки, оформленный в Болгарии, Югославии, Сербии, Черногорье, Словении, Сальвадоре и прочихне указанных выше странах являются незаконными и соответственно нигде не признаются.
  6. Брак без выезда обеих супругов: оформляется за границей в одной из стран, законы которой не требуют обязвтельного личного присутствия супругов на церемонии бракосочетания. Практикуются в некоторых странах Латинской Америки, а так же в Американском штате Монтана (если один из супругов явлется жителем штата или проходит службу в вооружённых силах США). Надлежащим образом оформленный брак без выезда обоих супругов является абсолютно законным и признаётся в большинстве стран мира, но следует учесть что процедура признания подобных браков в Израиле занимает довольно длительное время, особенно если один из супругов не является израильским гражданином. Рекоммендуется для израильтян нееврейской национальности или смешанных пар, желающих сочетаться только оффициальным браком, когда ни один из супрогов не может покинуть Израиль.
  7. Гражданский брак (ядуим бе-цибур, совместное проживание без брака) - подходит для всех, независимо от гражданства, вероисповедания и даже сексуальной ориентации. Регистрируется в Израиле путём составления и оффициального заверения "брачного контракта" (хескем мамон) или "договора о совместном проживании" (эскем ле-хаим мешутафим) и подтверждается фактическим совместным проживанием или длительной романтической связью. Признаётся в большинстве стран мира. В Израиле гражданский брак (едуим ба-цибур) признаётся всеми государственными учреждениями и даёт практически все те же права, что и оффициально зарегистрированный брак; однако процесс его оформления и признания в таких инстанциях как МВД (Мисрад ха-Пним) весьма сложен и может занять несколько лет.

Если один из супругов не является израильсим гражданином, необходимо заблаговременно получить консультацию у адвоката, специализирующегося в вопросах израильского иммиграционного и административного права. Во избежание депортации

Когда супруг-иностранец находится в Израиле нелегально, с просроченной визой или после развода с другим израильским супругом, то во избежание депортации необходимо обращаться в израильское МВД (Мисрад Апним) только в сопровожлении адвоката !

А знаете ли вы? О помолвке и свадьбе в Библии:

Во времена Ветхого Завета люди жили большими семьями. Многодетная семья для израильтян означала благословение Божие. Кроме того, это значило, что в семье достаточно рабочих рук, это приносило богатство, уверенность в будущем и обеспечение в старости. Чтобы в семье было как можно больше детей, мужчина нередко имел несколько жен. Было разрешено многоженство, и мужчина был вправе иметь столько жен, сколько мог содержать: однако у него было их обычно не более двух. Во времена Христа мужчина, как правило, был женат только на одной женщине.

Христиане отличались от других людей тем, что они с самого начала отвергли многоженство.

В Библии неоднократно упоминаются люди, которые не вступили в брак, потому что решили свою жизнь целиком посвятить служению Господу Богу.

Согласно предписаниям иудейских законоучителей, девушку можно было отдавать замуж с 12-летнего возраста, юноше разрешалось жениться с 13-ти лет. Однако, средний возраст вступавших в брак в древнем Израиле приходился, вероятно, примерно на 18 лет.

В Ветхом Завете жену или мужа часто выбирали в своем клане или своем роду, чтобы имущество оставалось у родственников. Но супружество близких родственников запрещалось законом Моисея (Левит 18, 6-18; 20, 17-21).

Был и особый вид супружества: когда умирал мужчина, то его брат был обязан жениться на вдове и содержать ее. Первый сын от этого брака получал имя умершего брата и считался его наследником.

Отцы будущих супругов обсуждали условия заключения брака. Иногда жених сам сватался к своей невесте, иногда засылал сватов.

При помолвке молодые давали обещание заключить брак и быть верными друг другу. Брак совершался без определенного религиозного обряда. Главное в брачном обряде состояло в переходе невесты из родительского дома в дом жениха.

Помолвка была связана с выплатой определенной суммы выкупа отцу невесты женихом или его отцом. Выкуп состоял из золота, животных, бытовых услуг или военной помощи. Но это была не продажная цена, поскольку отец невесты часто использовал эти дары в качестве приданого своей дочери; они переходили к ней после смерти родителей или супруга. При помолвке обсуждалось также, какие подарки пришлет жених, прежде чем его невеста покинет родительский дом. В большинстве случаев речь шла тогда об украшениях. Между помолвкой и свадьбой жених и невеста, как правило, не видели друг друга. Если же они случайно встречались, невеста закрывала лицо покрывалом.

Свадебный праздник мог проходить, например, так: вечером жених в нарядных одеждах, с друзьями, музыкантами и певцами, освещая путь факелами, идет к дому невесты, которая уже ждет его в свадебном уборе, в окружении подруг. Он берет ее с ее провожатыми и возвращается со всеми гостями обратно в свой или отчий дом при всевозможных шумных выражениях радости. Невеста все время находится под покрывалом.

Свадебные торжества с едой, питьем, музыкой, танцами и играми продолжались до семи дней. На свадьбу приглашали много гостей, зачастую всю деревню. Но свадьба была не только веселым праздником, она имела и религиозное значение, потому что с этим связывалось благословение для молодоженов.

В Ветхом Завете союз между Богом и народом Израиля часто сравнивается с супружеским союзом. В Новом Завете отношения жениха и невесты служат символом отношений Христа и его общины.

А вот какая свадебная церемония состоялась не так давно в Хабаровске.

8 сентября 2001 года в прекрасный и солнечный субботний день состоялось бракосочетание нашей сестры Ингрид с ее избранником Александром.

День начался с церемонии выкупа. В 13 часов к подъезду дома, в котором жила Ингрид, подъехала машина с женихом, свидетелем и гостями. По сценарию невеста ждала жениха в квартире, в которую Александру необходимо было попасть любыми средствами и способами.

Но сделать это было не так просто, жениха ждали испытания, и, в случае их непрохождения, Александр должен был бы заплатить откуп (цветы, конфеты и деньги). Когда же все препятствия были пройдены, все счета оплачены, и жених, казалось бы, мог вздохнуть с облегчением, подойдя к заветной квартире, что же обнаружилось?! Двери были заперты на два замка! О, ужас! Жених в шоке! Но проблема оказалась разрешима! Александру предложили отведать заморского кушанья - лапши "Доширак". Попробовав ее, жених понял весь коварный замысел! Блюдо было очень, нет, очень - очень острым. Но, любовь и желание вступить в законный брак с Ингрид, оказались во сто раз сильнее, чем одна порция "Доширак", расправившись с которой до последней капли, Александр увидел ключи на дне тарелки. Ура! Радости не было границ! Путь свободен! Двери открылись, и Александр со свитой зашел в квартиру.

Затем весь кортеж последовал в Новоапостольскую церковь, где епископ Сергей Петрович Бастриков провел обряд венчания и дал благословение на супружескую жизнь. Церковь была красиво украшена букетами цветов и разноцветными лентами.

После торжественной церемонии во Дворце бракосочетания молодые в сопровождении гостей посетили памятные места нашего города (площадь им. Ленина, набережную Амура, новый мост через Амур).

К 18 часам все собрались в кафе, где молодых, уже мужа и жену, а также всех гостей ждал роскошный стол, море угощений и веселье до утра.

Желаем в жизненном пути
Дорогу верную найти,
Преград не знать, беды не мерить,
Любить, надеяться и верить!

Совет да любовь на сто лет Ингрид и Александру!
Ольга Лукашенко.

    Вы вводите людей в заблуждение.
    При чем тут именно харедим?
    Гос.раббанут,который занимается данными вопросами в основном состоит из людей национально-религиозного лагеря и приближенных к ним.Только он и имеет гос.статус.Все харедимные рав. суды-частные организации,которые никого ни к чему не могут принуждать,да оно им и не надо.
    Они то и заинтересованы больше всего в государственности раввината,поскольку признают религиозную значимость самому гос-ву,чего не скажешь о харедим,которые не придают этому гос-ву никакого религиозного значения.
    Харедим живут в своих общинах,женятся тоже только внутри,хупы им ставят их же раввины,а в рабанут они обращаются лишь для галочки,чтобы иметь в паспорте печать «женатый».Так что для них что есть- рабанут,что его нет-особо роли в ртелигиозном плане не играет-как ставили хупы среди своих,так и будут дальше,пусть хоть отменят этот рабанут вообще.
    Подобный закон вредит как раз хилоним и вязанным,поскольку усилит ассимиляцию.Дойдет до того,что в глазах не только харедим,но и просто умеренно религиозных и «традиционалистов» с каждым годом будет увеличиваться процент людей,который сфек-гои и соответственно ки ним будет и отношение.И кому от этого хуже будет?Пойдут же вопли-«меня в миньян не включили,мне тфилин отказались хабадники на улице одевать».
    Уж точно не харедим.Им то что от этого?Это как то повлият на их общины и их образ жизни?
    Да и вообще все эти огульные обвинения в сторону харедим их демонизация в глазах общества,которую постоянно подогревает израильская пресса все больше смахивают на антисемитизм.
    как видим многие «едят» эту информация ложками,даже проверку на истинность.
    И не надо говорить за всех.У Вас это повод для праздника у кого то-наоборот!

    «пришел конец монополии харедим на проведения обрядов бракосочетаний»
    Да, ликуйте. Но только помните, за что боретесь, на то и напоретесь.
    Позвольте напомнить, если бы не вековая твердолобость харедим, не было бы ни сионистов, ни левых, ни даже правых. И вас бы тоже не было.

    tachik пишет: «И не надо говорить за всех. У Вас это повод для праздника у кого то-наоборот!»

    Как хитрый еврей, начну с конца:)
    Перечитайте, пожалуйста, более внимательно два последних абзаца моей заметки. Видимо, справедливо не являясь моим врагом, Вы их пропустили. Тогда Вы поймете, что лично мне нет ни малейшего интереса в этом законе и тем более в его последствиях.
    Я в Израиле прожил, слава Б-гу, 15 лет, насмотрелся-нажился и наработался там всяко-разно, но сейчас я вне этой страны, и, что особенно интересно, снова женат на той, кого люблю. Так что, повторяю, я ничего не выигрываю и не проигрываю с этого закона.

    Теперь о «говоре за всех». Как Вы, вероятно, видели в самом начале, название рубрики — «Новости». То есть, я просто их сообщаю. И если новость такова, и закон принят государством, а очень многие этому рады (в том числе два десятка моих израильских знакомых, уже пославших мне письма с радостными восклицаниями об этом) — то почему я не должен говорить об этом? Согласен, они — эти самые мои знакомые и друзья, — отнюдь не все, не весь Израиль, но и они его часть. С этим, я надеюсь, Вы не станете спорить? Так что, считайте, что я говорю не за всех, а за очень многих. Так лучше?

    ilya пишет: «Но только помните, за что боретесь, на то и напоретесь. Позвольте напомнить, если бы не вековая твердолобость харедим, не было бы ни сионистов, ни левых, ни даже правых. И вас бы тоже не было»

    И снова начну с конца (еврей все-таки;):)).
    Напомнить, конечно, позволяю. Это — Ваше полное право — напоминать.
    Но позвольте и мне заметить, что меня бы не было, не будь на свете моих папы и мамы (царствие им обоим небесное). В предпоследнем абзаце я прямо указал кто я такой. Если Вы не обратили внимание, цитирую: «я – стопроцентно кошерный еврей, что называется, «истинный ариец»». И этим я обязан вовсе не твердолобости харедим, ни сионистам, ни правым и не левым, а опять-таки, исключительно моим родителям.

    Кроме того, я ни за что не борюсь, как явственно следует из последнего абзаца (нет, недаром, значит, я их писал, недаром!). Специально повторяю, что мне безразличен этот закон, но коль скоро я решил написать об этом в моей новостной статье, то и пишу. Как говорил Гоцман: «Доктор велел ходить — вот и ходю».

    Возможно, — даже скорее всего, — Вам, уважаемый, не нравится этот закон. Что ж, боритесь против него. Подайте прошение в Кнессет об отмене, зарегистрируйтесь на ЕВРОФИЛЬМе как автор и пишите разоблачительные статьи в тему, выходите на улицы с плакатами, организуйте партию и проведите массовую анти-граждано-брачную компанию среди израильского населения. Это тоже Ваше полное право.
    Но я-то лично тут причем? Я его что ли принимал? См. выше моё отношение к делу — и станет все предельно ясно.
    А вообще, спасибо за проявленный к статье интерес:)

    Я таки имел в виду, что если бы не вековая приверженность еврейского народа (хотя не всех) традиции и не стремление во что бы то не стало сохранить свою религиозную, общественную, ментальную и генную идентичность, то… Вы бы, наверное, все таки были, благодаря вашим дорогим маме и папе (царство им небесное), но это были бы не вы. А раз не вы, то все таки вас бы не было, хотя формально вы бы были…
    И был бы какой нибудь светловолосый голубоглазый мальцик Ваня с крестиком не шее (ну на худой конец с партбилетом в кармане), среди далеких предков которого затесались какие-то, как их там называли?, а! евреи, вот…
    Еще позвольте уточнить, что имел в виду ilya, под «за что боретесь, на то и напоретесь». Это относится не лично к вам, а к тем, кто причастен к продвижению этого закона, а также тем, кто рад его принятию. Хотя не смотря на ваши многократные заверения, что лично от него ничего не получаете, и вообще живете за пределами его юрисдикции, то ощущение, что вы все таки ему рады и приветствуете, не пропадает.
    Все же хотя и обладаю правом выйти и агитировать, против, но им не воспользуюсь, ибо дел более насущных, хотя менее важных не мало имею. Однако все же не ужержался выразить свое отношение к сему событию, не посредственно на месте публикации новости о нем.
    И будьте мне здоровы.

    Ха-ха-ха! Израиль всё более приобретает вид галута. И такие термины, как «светское демократическое многонациональное государство» лишь словесный туман. Позабавил фрагмент: «Совсем недавно пары, не подпадавшие под галахическое определение «еврея»/»еврейки» соотв., не могли и мечтать о законом, гражданском браке. Бедолаги должны были либо незарегистрировано сожительствовать «во грехе», либо отправляться на Кипр, сочетаться браком по тамошнему закону и возвращаться счастливыми молодоженами – слава Б-гу, Израиль признавал и признает браки, заключенные заграницей вне зависимости от национально-религиозной принадлежности людей…». Во-первых, КАК живут не-евреи — во грехе или нет, это сиониста волновать не может и не должно по вполне понятным причинам. Во-вторых, термин «гражданский брак» — это как раз и есть светский, заключённый официально брак, в противоположность религиозному. А то, что МЫ все привыкли именовать «гражданским» — это сожительство в прямом смысле(не подумайте, что я как бы с моральным уклоном — упаси Бог). Понятно, что такие «запреты» (как и ещё очень многие) причиняют определённые (а иногда и очень сильные) неудобства, но! Вспомним, что Израиль — это таки еврейское государство. И еврей — это что-то особенного! :)
    Кстати, о монополии. Не исключено, что основной причиной тут является не желание облегчить жизнь не-евреям (я вообще сильно сомневаюсь, что подобное может в Израиле кого-то волновать всерьёз даже по отношению к евреям), а сожаление, что вместе с потенциальными молодожёнами из страны утекают и деньги — сами понимаете, мероприятие это серьёзное и расходов требует. Вот и прикинули, наверное.

    Podskajute pojalyista mu s moim molodum cheloveKom xotim zareestrirovat’ brak no on evrei a ia net nam vsetaki nyjno letet’ na Kipr ili nem?

13Фев

Брак

РЕГИСТРАЦИЯ БРАКА В ИЗРАИЛЕ

Браки в Израиле:

Раввинатский брак - для евреев (иудеев) - сто процентов признается в Израиле.
Церковный - для християн, католиков, протестантов. При наличии правильной регистрации, признается в Израиле и других странах.
Консульский брак - для израильтян, туристов и те, кто имеют гражданчтво Израиля. Этот брак очень проблематичен, теоретически он признается в Израиле и за рубежом. Очень длительный и бюракротический процесс. Категорически не рекомендуетсяся, в случае если один из супругов не имеет гражданство.
Оформления брака с выездом за границу - идеально подходит для всех. Признается в Израиле и других странах, и не важно где он был зарегистрировав. Свидетельство о браке должно быть представлено в МВД Израиля в отдел регистрации населения, затем будет прописан новый статус супругов.
Брак без выезда одного из супруг - идеально подходит если один из супругов находится: -не легально; — не может покинуть Израиль по здоровью; — запрет на выезд за границу.
Брак без выезда обеих супругов
Гражданский брак - подходит для всех, независимо от гражданства, вероисповедания, сексуальной ориентации. Признается в большинстве стран. В Израиле гражданский брак признается всеми учреждениями и дает практически все те же права, что и официальный брак. Однако процесс оформления и признания в МВД весьма сложен и может занять несколько лет.

Регистрация брака в Израиле имеет свои особенности. Власть раввинатского суда распространяется только на пары, в которых оба супруга евреи. Брак на территории Израиля заключается только на основании религиозной церемонии.
В случаях, когда один или оба супруга не евреи (в том числе, если один из супругов нерелигиозный), как правило, брак регистрируется за пределами Израиля.
Заключение брака в таких странах как Кипр, Чехия, а также браки в Парагвае связаны с большими расходами и большими хлопотами для молодоженов.
Действующее законодательство Израиля предоставляет нерелигиозным гражданам/жителям Израиля вступать в брачный союз на территории Израиля и считаться официально семейной парой.
Возможность регистрировать брак на территории Израиля есть у нерелигиозных пар, постоянных жителей Израиля.
Условия, необходимые для подачи заявления о регистрации брака на территории Израиля:
оба из будущих супругов должны быть старше 18 лет;
оба будущих супруга должны быть жителями Израиля (то есть проживать в Израиле на постоянной основе как минимум 3 года до дня подачи просьбы о регистрации брака);
каждый из будущих супругов должен быть зарегистрирован в Реестре населения (в МВД) как лишенный религиозной принадлежности (“хасар дат”);
будущие супруги не должны быть родственниками друг другу;
брак может быть заключен исключительно между мужчиной и женщиной.